– Свалились!!! – зарычал разъяренный Афоня. – И так тошно, а тут еще ты с ума сплываешь! Уклейка, поесть ничего не найдется?
– Да все уж подъели… – растерянно ответила Уклейка. – Ты верши не проверял?
– Пусто! А консервы?
– Кончились.
– Где же этого твоего женишка ненаглядного водяные змеи носят?
– Ты моего жениха, дядя Афоня, не тронь! – Уклейка поджалась и выставила острые коготки. – Я за него так тебя исполосую – потом бабка по чешуйке собирать да склеивать будет!
– Пошла, пошла, нечего! – отмахнулся от нее Афоня. – А ты бы, Коська, сказал дружку – пусть хоть мороженой рыбы притащит!
– Он и так только и знает, что рыбу нам тащит, – буркнул Коська. – А нам и отблагодарить нечем! Водяные, называется! Озерные хозяева! Раньше могли за услугу пудовой рыбиной отдарить, теперь – побираемся! Бабы витрины бьют, всякую дрянь с них хватают! Знаешь, почему все это?
– Потому что дураки! – сразу выпалил Афоня. – Это Панкрат всех с толку сбил – сплыв ему, декларация ему, демелиорация ему! А мы и поверили! Знаешь, что про него говорят? Что он с солеными водяными спелся! Что они его еще раньше прикормили, подкупили, что все это было заранее придумано, что даже декларацию ему из Океана прислали, а он только переписал своей лапой!
– И не лень тебе сплетни собирать, дядя Афоня?
– Сплетни? Передохнем тут с голоду – это уже не сплетни!
– Ты чего глотку дерешь, сосед? – раздался знакомый прокуренный голос.
Из воды неторопливо выходил Янка, держа в тощей лапе хвостатый узелок.
– Вот, навестить решил, гостинца принес, развязывай, Уклейка. Как вы тут? Обустроились?
– Обустроились! – взревел Афоня и вдруг стал тереть грязным кулаком глаза. Коська с Уклейкой переглянулись – водяной плакал настоящими слезами. Возможнл, даже солеными.
– Обустроились, как же! – выкрикивал он. – Антип никак бок не залечит, Панкрат его в драке помял, ребро сломал, не иначе! Этот вот – с ума сплыл, за исторической родиной гоняется! У меня от консервов изжога! Давлюсь, а ем, больше-то нечего! И ты еще с дурацкими вопросами!
– Ишь ты… – Янка покрутил своим аккуратным пятачком. – Надо же…
– Садись, дядя Янка, – по-взрослому печально сказала Уклейка. – Будь гостем. Мы зато костер разводить выучились.
– Да, это – достижение, – сказал Янка, и не понять было – похвалил или съязвил.
При Афониных воплях Антип спал – и не шелохнулся, а как прибыл Янка и стало тихо – тут он продрал глаза и сел.
– Ты, сосед?
– Я.
– Соскучился, что ли, старый пакостник? – недружелюбно спросил Антип.
– Выходит, что соскучился.
Антип подошел, уселся с ним рядом и облапил за плечи.