Маман и Машка сидели на диване, а Паша стояла перед ними в гордом одиночестве. Она не решилась взглянуть на портрет, отец бы ее не одобрил. И она не знала, что ответить матери. После безобразной сцены на кухне все теперь казалось глупым – Паша строила домик из кубиков и сама его сломала. Или все-таки это сделала Машка?
Но маман ждала, и Паше пришлось ответить.
– Костя – мой жених, а Машка к нему лезет. – Она старалась не смотреть на сестру, которая громко фыркнула.
– Мария! – наконец-то переключила свое внимание маман.
– Господи, да слушай ты ее больше. Он за мной полгода таскался, и к Пашке прилип, чтобы ко мне поближе подобраться. Тоже мне, Ромео недоделанный… интересы как у десятилетнего сопляка. Я же ей глаза на него открыла, и вот благодарность. – Маня в праведном гневе встряхнула гривой, странно еще, что от нее не посыпались искры.
Больше всего на свете Паше хотелось умереть или, на худой конец, стать невидимой. Она уже поняла, что произошло нечто непоправимое, и ничего нельзя с этим поделать. Паша не заметила, как маман сделала Мане знак – не могла же Машка встать и уйти без разрешения.
– Сядь! – велела маман и похлопала рукой по дивану. Паша села на самый краешек и уставилась на покачивающуюся туфельку. – Послушай, дорогая моя, тебе только двадцать один. Твоя жизнь еще не вполне, – мать замолчала, подыскивая подходящее слово, и туфелька замерла, – устроена. Я не хочу обсуждать достоинства и недостатки этого молодого человека, но вряд ли Константин тот мужчина, который тебе нужен. Ты сама пока недостаточно самостоятельный человек… – Слушая маман, можно было подумать, что Паша родилась не в один день с Маней. Мать будто подслушала ее мысли:
– И Мария в чем-то права… (интересно, в чем?) – в конце концов, Паша, вы же сестры. Если молодой человек предпочел не тебя, а другую, вряд ли это можно исправить с помощью скандала. А уж если речь идет о близком тебе человеке, тем более следует быть деликатной и великодушной. – Маман поднесла к лицу руку и стала рассматривать перстни.
Аудиенция закончена. Паша встала, не так красиво и плавно, как Машка, и пошла к дверям. Маман больше ничего ей не сказала. И правильно, Паша и так все отлично поняла. «Отдай ей, Паша. Ты же умная девочка». Маман всегда так говорила, если они с Машкой что-то не могли поделить.
Машка, и в самом деле, в чем-то была права. Ну зачем Паше жених, готовый сорваться по первому зову? Интересно, он слышал, как Машка поет? То есть он все равно рано или поздно сбежал бы, как спутники Одиссея, заслышав пение сирен. Конечно, Паша могла бы залепить ему уши воском, но ведь и непоющая Машка сможет увести за собой любого. А глухой и в придачу слепой жених уже чересчур даже для Паши.