Внезапно судно, качавшееся из стороны в сторону, резко накренилось на правый борт.
– Пробили! Тонем! – простонал кто-то, и словно общая дрожь пронизала тесно прижавшихся друг к другу людей – дрожь смертного страха. Но никто не рвался, не кричал – люди как будто пытались сдержанностью и молчанием противостоять ужасу, который наступал на них, мутил рассудок и останавливал дыхание.
На несколько мгновений воцарилась тишина, и Ольга расслышала команду, доносящуюся сверху:
– Всех раненых на левый борт! Выровнять крен!
Это был голос Серафимы Серафимовны, и Ольга, услышав его, выбралась из своего угла, где скорчилась в ожидании неминучего конца, и помчалась, спотыкаясь и падая, наверх. Наверху было страшно – обстрел продолжался, но она уже больше не могла находиться в бездействии. И в ту же минуту раненые, доселе стоически, молчаливо сносившие страх и неопределенность, вдруг закричали вслед:
– Не уходи! Не бросай нас, сестра! Куда ты? Вернись!
И Ольга поняла, что для них она была неким знаком надежности, охранительницей, берегиней, ее присутствие значило, что их никто не бросил, что жизнь их находится под присмотром, что их в случае чего спасет эта высокая кудрявая медсестричка или санитарка – какая разница? Ее простенькое звание было для них сейчас воистину «первым после бога»! Говорят же, что медсестра на войне ближе родной сестры. Ольга уходила – и они начинали ощущать себя беспомощными, брошенными, забытыми детьми.
– Я вернусь! – крикнула она, уже начиная подниматься из трюма на палубу. – Я только посмотрю, что там, и вернусь! Честное слово!
Они умолкли. То ли потому, что в самом деле поверили, то ли потому, что очень хотели поверить.
Ольга выбралась на палубу и еле успела отпрянуть, чуть не сшибленная с ног майором Метелицей, которая, шатаясь от натуги, тащила куда-то большую скамейку.
Оля глянула на нее дикими глазами.
– Мы тонем, – чуть запыхавшимся, но вполне спокойным голосом ответила Серафима Серафимовна на ее невысказанный вопрос. – Надо всех, кого возможно, снабдить спасательными средствами. Возьмите на пожарном щите топорик, ломайте двери кают. На них тоже можно плыть. Ну, что уставились?
Ольга мельком поразилась, что Метелица обращается к ней на «вы», но тотчас заметила, что она не одна: рядом стояли еще несколько перепуганных сестер и санитарок.
– Все, что поможет людям удержаться на воде, – на левый борт. Будем постепенно спускать раненых на воду. Сами поплывем между ними, будем страховать. До левого берега рукой подать! – в сердцах махнула она рукой. – Только без паники, девочки!