– То есть как? – прервал его Поляков. – Здоровый – за раненого? Вот тут-то его и разоблачили бы в одну минуту.
– Конечно, разоблачили бы, – кивнул Храмов. – Если бы среди медсостава не было сестры или кого-то еще, кто помогал бы ему морочить другим голову. Кто перевязывал бы его, скрывая отсутствие ран…
– Брось, – сказал Поляков. – Понимаю, к чему ты клонишь. Но помогать мастырить на пароходе – одно, а в госпитале, когда все под контролем совершенно посторонних сестер, – совсем другое. Здесь санитарок не подпускают к перевязкам, я по своему опыту знаю. По-моему, вот что гораздо интересней. Зачем было огород городить – прости за цинизм – со спасением раненых? Зачем было так рисковать? Не проще ли было Тимуру погрузить Новичка в коляску мотоцикла, довезти до Камышина и там, воспользовавшись связями Казбегова-старшего, пристроить его в госпиталь или на транспорт, идущий в Энск? Только не говори мне про человеколюбие жителей Мазуровки. Помнишь, Ольга сказала, что им не хотели давать лошадей, на которых можно было бы уехать, что раненых из домов выносили в сараи, перестали кормить… И вдруг… Казбегов, брат резидента, и какая-то там Варвара Савельевна с неведомой фамилией, в девичестве Савельева…
– Стоп! – сказал Храмов. – Вот какая странность: почему Аксакова знает ее девичью фамилию и не знает нынешней? Обычно бывает наоборот…
Он пересек кабинет и открыл дверь:
– Ольга Дмитриевна! Зайдите-ка!
Она появилась. Глянула на Полякова испуганно:
– Что с вами? Вам плохо? Вы…
Ему было плохо без нее. Он не сводил с нее глаз.
«Что со мной? – почти ужаснулся силе своего желания Поляков. – Я совершенно спокойно прожил без нее столько лет, и вдруг…»
И сам себе печально сказал: «Да разве это была жизнь?!»
– Откуда вы знаете девичью фамилию Варвары Савельевны? – досадливо перебил санитарку Храмов.
Ольга посмотрела в замешательстве:
– Она была… они с моей мамой были подругами… давно, еще до ре… – Она осеклась.
«А вот здесь, где теперь пустырь на Малой Покровской, то есть тьфу, на Воробьевке, стоял ресторан «Марсель», – словно услышал Поляков голос Григория Алексеевича Охтина. – Держал его один из энских тузов, Савелий Савельевич Савельев. Красивейшее было здание, жаль, что сожгли в 17-м, когда анархисты к власти подбираться стали. Много чего тогда сожгли, вот и «Марселю» досталось…»
Хорошо, что Храмов не из Энска. Хорошо, что он не знает: Варваре Савельевой не за что любить большевиков. И если она смогла уговорить Казбегова пойти на такой страшный риск, значит… значит, она имела на него огромное влияние. Это также значит, что Варвара Савельева вполне могла оказаться с Казбеговым в одной упряжке и могла вместе с ним работать на немцев. Он – служа в железнодорожной милиции, его жена – осуществляя связь, а Варвара…