, посильнее, покрепче, чем ваши контрики. И начальство нас побаивается. Вы – народишко безнадежный, а мы на перековке, из нас еще можно сделать полноценных членов общества!
При последних словах она сделала такой жест, что Александра сперва оторопела, а потом покраснела.
– Нет, – с ноткой жалости сказала Клавка. – В маманьи ты мне не годишься. Тебя саму еще учить да учить! Но в обиду я тебя не дам, помни!
К вечеру гнев Мельникова прошел, и драчуний, а также проштрафившихся старост водворили обратно в зону.
– Построиться! – скомандовал начальник. – Нашему лагмедпункту, попросту говоря санчасти, нужны квалифицированные медработники.
По рядам прошел шорох.
– Тихо! – рыкнул Мельников и повторил: – Ква-ли-фи-ци-ро-ван-ные, говорю я! Никакой самодеятельности! Там два профессора, они всякий обман живо раскусят. И если кого вернут как несправившегося, того сразу в карцер. Так что кто здесь квалифицированный?
Ряд женщин весь качнулся вперед, потом отпрянул, выровнялся – и впереди оказалась одна Александра.
– Во, глянь! – восторженно воскликнула Клавка. – Ну я ж говорю: чистая маманья!
Так Александра была зачислена в медсестры «лагмедпункта, попросту говоря – санчасти» и получила прозвище Маманья.
Наутро Мельников велел ей прийти познакомиться с докторами.
– Ленинградские они! – выдохнул он почтительно, прижмурив глаз. – Самые настоящие!
«Надо же! – изумилась Александра. – Он их уважает! Не только уркаганских, но и ленинградских уважает!»
Она уже прошла полпути до санчасти, когда заметила – что-то изменилось по сравнению со вчерашним днем. Что-то лишнее появилось вокруг… Да вот что! Еще один забор ставят вокруг зоны. Дощатый, да такой высокий, что весь лес закрыт будет. А лес-то красивый…
Оглянулась на конвойного, провожавшего ее:
– Забор строят? Зачем?
– Затем, что война, – наставительно сообщил конвоир. – Чтобы вы не сбежали к противнику, вот вам забор.
– Какая война? Давно? С кем? – не поверила Александра.
– С немцем…
Так она узнала о войне, которая шла уже который месяц. А они-то голову ломали, отчего здесь репродукторов нет на столбах. Оказывается, их сняли, потому что война.