Дмитрий, до сей минуты неподвижно смотревший ему в лицо, резко вскинул голову:
– Понятно…
– Что вам понятно?
– Я понял, откуда вы это знаете. Я-то тогда, на балу в Дворянском собрании, подумал, что ошибся… Значит, она меня узнала? Однако я не предполагал, что она может быть связана с вами!
– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите и о ком, – любезно улыбнулся Гаврилов. – Но я продолжаю. Когда умер Кораблев, вы сочли себя свободным. Вас никто не знает, думали вы. Чтобы окончательно исчезнуть, вы ринулись в деревню, в глушь, не в Саратов, а в нашем случае в Энск. И притаились здесь. Но ведь надо на что-то жить! Видимо, денег, которые давала вам маменька, было мало, и вы решили умножить свои средства. Вы стали учеником Поля Морта – Поликарпа Матрехина, бывшего карточного шулера, фокусника, вы усвоили его любимые приемы…
– Вы что, следили за мной? – затравленно спросил Дмитрий.
– А вы думаете как?
– Да, конечно… И что, он – ваш человек, Морт? Или Милка-Любка, Верка доносили?
Гаврилов посмотрел задумчиво. Ну зачем зря томить человека!
– Не ломайте голову. Это был Мурзик. Он тоже ученик Матрехина и даже мне по дружбе передал кое-какие его тайны, особенно этот способ, с эссенцией, которой смачиваются некоторые карты.
Дмитрий качнулся на стуле.
– Ну да, – кивнул Гаврилов, – я смотрел на вас, когда вы играли. Пальчиком этак, вот этак… – Он поднес палец к губам, словно бы в задумчивости. – Вы все мои сведения сами подтвердили. С кем из лакеев вы состояли в сговоре? Кто ваши меченые колоды на стол подавал?
Дмитрий криво улыбнулся.
– Да ладно, можете не говорить, я и сам узнаю, не так уж и трудно, – пожал плечами Гаврилов. – Только вообразите, что будет, когда это дело откроется… Да вас ни в один клуб больше не пустят! Ну а если просочатся сведения о ваших петербургских играх в пользу партии большевиков…
Дмитрий несколько минут сидел молча, потирая кончики пальцев и слабо морщась, словно на них до сих пор оставался фиалковый аромат, слишком сладкий благодаря тому, что к эссенции был примешан еще и хлороформ. Лицо его было совершенно спокойно, глаза опущены.
«Игрок, – подумал Гаврилов, – привык блефовать. Сволочь, мальчишка, прокурорский сынок… А время идет, вообще-то уже и на вокзал пора. Но торопить его нельзя…»
«Как жаль, что уже пора на вокзал», – подумала Инна, мечтательно поглядывая на длинные, небрежно скрещенные ноги Дмитрия.
– Ясно, – сказал наконец Аксаков, по-прежнему не поднимая глаз. – Значит, мне предстоит жениться на Александре Русановой, к которой я практически равнодушен…