– Где это произошло?
– На Варшавской, у продовольственного магазина. Она вышла с авоськой, тут они на нее и напали. Средь бела дня!
– Ладно. Я этим займусь. У тебя все?
– Нет, не все. На прошлой неделе, двадцать восьмого июля, сынок твоего дружка, Голомбека, сбил на своей машине старуху. Сбил, а сам смылся. Люди, правда, записали номер машины, а кое-кто узнал и водителя в лицо…
Земба хмурится.
– К нам сведений об этом не поступало, – заявляет он уверенно.
Кацинский смотрит на него исподлобья.
– Конечно! Весь город знает, что вы с Голомбеком давние друзья, водой не разольешь. Кому охота на рожон лезть – работу в Заборуве не сразу найдешь…
– А что старуха?
– Да ничего, лежит дома со сломанной ногой. Ухаживать за ней некому, живет одна, пенсионерка. Кому за нее вступиться? Девчушка эта Врубль, – приносила ей поесть, а теперь, когда и ее уложили, я один только и остался. Помогаю как могу, да много ли с меня толку… Вот я и пришел к тебе. За справедливостью.
– Ладно, я все это выясню, – коротко бросает Земба. – А ты что-то рано скис.
– Тебе легко говорить. А я уже не тот, что прежде… – Он не заканчивает фразы, медленно встает со стула и протягивает Зембе руку. – Будь здоров. Я пошел. Ладно хоть не забыл, и на том спасибо. А то я уж думал…
Земба провожал его и, стоя у открытой двери, долго смотрит вслед. Потом поворачивается к секретарше:
– Завтра утром ко мне Корча и поручика Яника из автоинспекции.
Лицо девушки сливается с белизной подушки. Оно угадывается лишь по темному пятну обрамляющих его волос. Ирэна лежит недвижно. Эта недвижность вызывает у Корча тревогу. «Спит или без сознания?»
Он идет к кровати на цыпочках. Цепляется ботинком за половик, опрокидывает стул и едва успевает его подхватить. Голубые глаза широко распахиваются. Лицо Ирэны озаряет улыбка:
– Это вы?! Спасибо, что пришли…
Корча трогает эта неподдельная радость. Девушка ему симпатична. Есть в ней что-то особенное, не как у всех. Какая-то душевность, непосредственность, простота.
Два дня назад вечером он заходил к ней. В столовой его ждал старательно накрытый к ужину стол.
Ясик приготовил для него подарок – собственноручно вырезанного из дерева симпатичного мопса.
– Он будет вас охранять, – смущаясь, сказал парнишка, вручая гостю свой дар.
Корч, поначалу озадаченный и даже чуть смущенный радушным приемом, постепенно оттаивал в обстановке искренней сердечности, с какой его встречали. В двух очень скромно обставленных комнатах он почувствовал себя как дома. Ясик с оживлением рассказывал ему о своих школьных успехах. Ирэна расспрашивала о жизни в Варшаве. И неожиданно для самого себя он разговорился. Рассказывал о себе, о своих жизненных планах, намерениях. Оба слушали его с нескрываемым интересом.