О вероятных и возможных последствиях для себя Роджер и не думал. По сравнению с тем, что можно было выиграть, жертвовал он не многим.
– Я Саймон Темплер, – произнес Роджер, – вы, кажется, хотели меня видеть?
Глаза Германна расширились.
– Это ложь! – завопил он. – Это не Саймон Темплер!
Тил перевел на него свой сомнамбулический взор.
– Вам кто позволил говорить? – спросил он.
– Не обращайте внимания, – сказал Роджер. – Он ничего об этом не знает. Да, я – Саймон Темплер. И не буду сопротивляться.
– Но он не Темплер! – возопил Германн. – Темплер уже час как уехал! Этот человек...
– Заткнись! – рявкнул Роджер. – А не заткнешься сам – я тебе помогу. Ах ты...
– Кто-то обязательно лжет, – мудро заметил Тил. – А теперь вы оба помолчите минуту!
Он пересек комнату и остановился перед Роджером. Он решил взглянуть на лейбл на внутреннем кармане пиджака Роджера[3].
– Похоже, вы большой любитель всяких историй, господин... как вас там? – вздохнул Тил.
– Это мое настоящее имя, – грустно ответил Роджер. – Конвей, Роджер Конвей.
– Ну, это уже похоже на правду.
– Хотя этот подонок...
– Стукач, – терпеливо объяснил Тил. – Старинное средство, распространенное среди жуликов, – облегчить немного свою участь, помогая полиции схватить своих приятелей. Я так понимаю, он ведь ваш товарищ, – иронически сказал инспектор, – вы зовете друг друга по именам.
Роджер молчал.
Вот тебе и на. И как быстро все раскрутилось. Что же дальше?
Германн, видимо, решил «расколоться» до конца, что казалось не вполне нормальным, учитывая его роль в происходящих событиях. Впрочем...
Роджер посмотрел на него и вдруг понял: Германн и не собирался «колоться», просто возразил бездумно, инстинктивно, поддавшись на мгновение панике – а вдруг его хозяин где-то допустил ошибку. И теперь ломал голову, как эту ошибку исправить. Ну и еще – как уберечь свою шкуру...
Ситуаций по-прежнему оставалась запутанной. Сейчас Германн придумывал новую ложь, и Роджер тоже придумывал, и оба были готовы лгать и лгать, прикрывая своих лидеров. И неизбежно они будут противоречить друг другу, все глубже увязая в трясине собственной лжи. И ни один не мог сказать правды.
Но действительно ли ни один не мог сказать правды?..
Роджер упорно молился в душе, чтобы Святой очутился здесь и помог ему.
Разве не похожа была на эту проблема, которую Святой разрешил всего час назад? Одним словом, тот же тупик. Старинная сказка о неодолимой силе и непреодолимом препятствии.
...Но Святой эту задачу решил. Решил одним махом, совершенно не предусмотренным правилами игры ходом.