Ждали гонца с царской депешей.
Осада всем надоела, хотели штурма хоть кровавого и опасного, да быстрого и победного. А к городу ни днем не подступишься, ни ночью – хитрые шведы жгут на стенках бочки с дегтем, костры. Сомнение меня брало – да какого же лешего я чуть не угодил тогда на виселицу, раз по сей день топчемся у городских мельниц, не взяв даже насквозь прострелянных форштадтов? Хоть и был я отмечен за те планы где следует и кем следует, а на душе кошки скребли – может, это я неладно чего-то рассчитал, раз нам до сих пор нет удачи?
Те из драгун, какие знали, что я не у матушки блинами в ту пору отъедался, покоя не давали, все про Ригу расспрашивали – неужто все дома каменные, да зачем на церквах петухи и верно ли, что в Риге сидит шведская королева и ворожит, чтоб нашим ядрам мимо лететь?
– В Стекольне и верно королева правит, – отвечал я неведомо в который раз, – сестра короля Карла, Элеонора, а в Риге никаких принцесс не видывал, и принцев тоже, окромя генерал-губернатора Нила Стромберга, да и его – издали…
– Что ж так, Андрей Иваныч? – подбивали на веселые россказни драгуны.
– Да, знать, не судьба. Совсем было повстречались, меня уж к нему в резиденцию со всем политесом вели, да я опамятовался – бодлива мать, в каком-то драном кафтанишке да к самому Стромбергу! Срамота, и только! Пришлось взять ноги на плечи и – переулками…
– Да ты по порядку сказывай! – горячились парни.
Мои похождения в Конвенте они наизусть запомнили, и все же я всякий раз насилу досказывал их до конца. Доходил до встречи со старухой в коридоре, а остальное тонуло в хохоте, и немало заковыристых кумплиманов доставалось престарелым вдовам.
Мне же было совсем невесело. Ведь я с осени не имел от тебя известий. Жива ли?
Этот вопрос все чаще беспокоил меня.
Мне казалось – случись что с тобой, я почую. И то, что на душе у меня становилось все пасмурнее, я истолковывал так – с тобой там неладно. Может, больна?
Некоторое время спустя, будучи отряжен в распоряжение господина главнокомандующего вместе с несколькими офицерами моего полка и с Алешкой Дементьевым, неразлучным товарищем, я с офицерами штаба отправился на рекогносцировку. Тут и пригодилось мое путешествие в Ригу. Я, стоя в стременах, глядел в многоколенчатую подзорную трубу, узнавая знакомые места, передавал трубу старшим по чину и рассказывал. Мы подъехали довольно близко к укреплениям, хоронясь за брошенными деревянными домишками, которых в той стороне было немного, а больше все сады да огороды.
Огромное поле перед рвом было изрыто апрошами и контрапрошами. Землю успело припорошить снегом.