Он отступил — и Станко увидел впереди огромную муравьиную кучу. Над кучей, подвешенный за ногу, покачивался на ветру скелет. Веревка была сплошь облеплена муравьями; насекомые деловито обгладывали кости, копошились в пустых глазницах… Станко быстро зажмурился.
Не надо смотреть, — подумал он, сжимая зубы. — Добрые духи, кто же до такого додумался?!
— Это стражники? — услышал он собственный голос.
— Ну да, — отозвался Илияш, и в тоне его скользнуло почему-то раздражение, — они, сволочи… Причем им даже трудиться не надо — эта ловушка работает сама, как капкан…
— И он не смог вырваться? — спросил Станко, мельком глянув на скелет.
Илияш пожал плечами:
— Видно, не смог… Бедняга. То-то промысел на княжеских землях сегодня охотник, завтра дичь…
— У меня меч, — сказал Станко так твердо, как только мог. — Я смогу освободиться. И тебя, Илияш, освобожу, не бойся.
Илияш глянул на него со странным выражением — похоже, с интересом.
Они заночевали в лесу, не разжигая костра — Илияш сказал, что светить в темноте опасно. Установили дежурство — все дело свелось к тому, что Станко всю ночь дрожал и вслушивался, а Илияш сладко сопел, завернувшись в припасенное одеяло.
Станко не смог бы заснуть при всем желании. Иногда он впадал в оцепенение, и тогда в темном сплетении веток ему мерещилась Вила, такая, какой он увидел ее впервые, в передничке, с пивной кружкой на подносе… Пивная кружка превращалась вдруг в голый, покрытый копошащимися муравьями череп, Станко в ужасе поднимал глаза — вместо Вилы был Илияш, довольный, смеющийся, повязанный красной разбойничьей косынкой…
Он обрадовался, когда небо, наконец, посерело, в кроне над головой пискнула первая птаха, и видны стали стволы, просветы между ними и спящий проводник рядом.
Едва продрав глаза, браконьер заявил, что голоден, что желает деликатной пищи и не сделает и шагу вперед, пока не изловит в силки завтрак. Вытащив из своего заплечного мешка некое странное приспособление, Илияш удалился за кусты, и вскоре Станко услышал оттуда нежный призывный свист…
Браконьер вернулся, потрясая двумя жирными птичьими тушками. Станко неумело помог ему ощипать и выпотрошить добычу; Илияш орудовал кинжалом ловко, как фокусник, которого Станко видал в маленьком балаганчике из рваной рогожки. Пташки были изжарены на огне крохотного костерка; Станко казалось, что он не хочет есть, первый кусок он откусил через силу — и тут же, ощутив зверский голод, заработал челюстями так, что в воздухе повис сплошной хруст костей. Илияш следил за ним с явным уважением — сам он ел очень аккуратно, беззвучно, хотя и быстро.