На вершине холма Хёрдис сошла на землю, огляделась, проследила взглядом несколько тропок, бегущих через еловые лощины и каменистые пригорки. Тропа на юг была самой широкой, видной даже под снегом. Именно она вела к усадьбе Березняк, где проживал знатный и отважный Стормунд хёльд по прозвищу Ершистый.
Хёрдис слушала ветер, и ей чудилось, что она различает вдали звон оружия, скрип корабельных весел, голоса боевых рогов. Подняв оба ремешка на вытянутых руках, Хёрдис принялась завязывать их в узлы и негромко запела, подстраиваясь под гудение ветра:
Дороги и тропы
ногам и копытам
узлами завяжет
Крепкою пряжкой
пути застегну я;
кто вышел из дома —
домой же придет…
Бледное зимнее солнце уже заглядывало за полуденную черту, когда на дальнем холме наконец показался отряд всадников.
– Вот они! – крикнул Бедмод, первым заметивший дружину, и обернулся к Фрейвиду: – Только что-то их маловато! Десятков пять!
Фрейвид хёвдинг поднялся с бревна, на котором сидел возле лениво тлеющего костра, и подошел к хирдману.
С полузаснеженного бело-бурого холма сползала змея конного строя. Последние ряды уже оторвались от тени ельника, и можно было прикинуть на глаз, что всадников и правда не больше полусотни.
– Я вижу стяг Эйвинда, – прищурившись, добавил Бедмод. – Вон он сам впереди, на сером жеребце.
Фрейвид молчал, вглядываясь в приближающийся отряд, как будто надеялся, что под его взглядом тот вдруг вырастет втрое и станет таким, каким должен быть. Здесь, возле серого гранитного валуна, Фрейвид назначил встречу братьям Эйвинду и Эйрику, сыновьям Халльфреда Жесткой Морды из усадьбы Резные Столбы. У младшего, Эйвинда, он три дня назад был сам, и тот обещал привести брата. Именно на Эйрика Фрейвид надеялся особенно: у того было семь десятков отличного войска. И где оно?
– Где твой брат Эйрик? – крикнул Фрейвид, едва лишь конь Эйвинда приблизился на расстояние голоса. – Почему я его не вижу? Ты был у него?
– Я был у него, – ответил Эйвинд, но не сразу, а сначала подъехав вплотную. Это был светловолосый крепкий мужчина лет тридцати; лицо его было не слишком отягощено умом, зато открытое и честное. Сейчас у него был несколько виноватый вид, и последние надежды Фрейвида на ошибку или опоздание Эйрика рухнули. – Я был у него, как и обещал тебе. Мне стыдно, хёвдинг, но мой брат не пойдет в этот поход. Я не хотел бы, чтобы ты посчитал внуков Альва Костоправа и сыновей Халльфреда Жесткой Морды трусами, но…
– Но – что? – тихо и грозно спросил Фрейвид. Он старался держаться спокойно, но лицо его покраснело от сильной досады.