Тот тихо ложится.
– Полежи здесь, – шепчет Шатов, – я сейчас. Я скоро. И папа сейчас придет, и сестричка…
Отец вбежал в комнату, Шатов захлопнул дверь и заложил ее ножкой стула.
– Что ж ты тянул? – Шатов обернулся к хозяину дома.
Удар. Перед глазами что-то полыхнуло. Шатов устоял на ногах, мотая головой. Еще удар.
Обожгло щеку.
– Ты что, с ума… – удар швырнул Шатова на пол.
Пистолет выпал из руки и отлетел в сторону.
Удар.
Шатов ударил в ответ. Суставы словно обдало кипятком. Еще раз. И еще. Но отец словно не чувствовал ответных ударов. Раз за разом его кулак обрушивался на лицо Шатова. Пока вскользь, будто мужчина ничего не видел перед собой.
– Пре… крати… – выдохнул Шатов.
Удар.
– Да что же ты, – Шатов перехватил руку противника и, заваливаясь на бок, вывернул ее в сторону. – Прекрати.
Мужчина рванулся, ударил ногой. Руки Шатова скользнули по его влажной коже. Встать. Нужно встать.
Его почти не видно – только черный силуэт. Вот этот черный силуэт рванулся, пригнувшись. Шатов ударил ногой. Силуэт отлетел к стене, но снова вскочил.
Удар. Шатов слишком поздно понял, что в руке у противника что-то есть. Боль в предплечье левой руки. Шатов вскрикнул. Что там у него – нож?
Еще выпад, Шатов метнулся в сторону, споткнулся и упал лицом вниз.
Все, резанула мысль, все. Шатов оттолкнулся от пола, под руку попало что-то холодное. Пистолет. Пистолет. Шатов перекатился на спину, пытаясь повернуть дуло к противнику, но не успел. Мужчина, что-то крича, навалился на него сверху, взмахнул рукой…
Шатов подставил под удар пистолет. Скрежет железа по железу – и пистолет отлетел в глубь комнаты. Снова замах, Шатов видит движение руки на фоне окна. Что-то заостренное, но на нож не похоже.
Не нож. Шатов поднял руку, обреченно понимая, что не сможет остановить удара. Силы оставили его. Нет. Нет.
– Нет! – закричал Шатов.
Черная рука на светлом фоне окна замерла. Тело, навалившееся на Шатова, дернулось и стало оседать.
Шатов оттолкнул его в сторону.
Все равно, что случилось. Все равно. К чертовой матери их всех. Пусть делают, что хотят. У него не осталось сил. У него совершенно не осталось сил на то, чтобы сопротивляться. У него даже не осталось сил, чтобы бояться.
Шатов лежал на спине, раскинув руки. От черного пятна на рукаве его рубахи растекалась жгучая боль по всему телу. Еще один шрам. И еще один шрам от холодного оружия. С каждым разом он становится все красивее от этих шрамов. Что он Вите скажет?
– Живой? – спросил незнакомый голос.
– Живой, – простонал Шатов.
Зажегся фонарь, яркий луч света пробежал по стенам и полу комнаты, задержался на лице Шатова и метнулся в сторону.