- Говорит Москва! Говорят Советы!
Как самую чудесную музыку на свете, слушала я точки и тире: "та-та, ти-та, та-ти-та..." Вся жизнь сосредоточилась сейчас в этих коротеньких звуках.
Я сообщила командованию о происшедших за десять дней событиях.
В тот же вечер партизаны встретили в лесу двух людей. В одном из них, по нашим с Василием описаниям, они узнали майора. Забыв о том, что одеты в немецкую форму, партизаны бросились к ним. Майор и его товарищ спрятались за камнями и приготовились к обороне. Напрасно партизаны звали их выстрелы из автоматов были им ответом.
Эмиль - высокий, светловолосый, в аккуратно застегнутом на все пуговицы мундире лесничего - крикнул:
- Пане майоже, мы есть партизаны! Ася уж есть у нас! Василь теж у нас! Ходьте тутай, пане майоже!
Длительное молчание, последовавшее в ответ, удивило партизан. Они осторожно подошли к камням, но там никого не оказалось. Огорченные вернулись партизаны в бункер.
Все эти дни я думала, что будет, если майору не удастся разыскать пути в партизанский отряд... И почему-то с каждым днем росла уверенность, что он придет. Не может быть, чтобы он не пришел сюда, чтобы мы не выполнили задания.
Часто вспоминался Молчанов. Вспоминались отдельные слова из сожженных записок и писем, он сам - с неправильной походкой, грустными "лермонтовскими" глазами и чуть заметной усмешкой. Лежа в углу бункера, я прикрываю глаза и вижу его как наяву: красивого, светлого... По-моему, он самый красивый из всех...
Однажды я лежала в углу, у стенки, обшитой тоненькими стволами молодых буков.
- Ася! - позвал меня Василий. - Иди-ка сюда.
- Зачем?
- Иди, иди!
Я подошла, вернее, переползла по постелям ближе к нему.
- Понимаешь, в чем дело. Ребята хотят выучить нашу песню "Партизан Железняк". Мелодию я им напел, а слова не все помню. Может, знаешь?
- Конечно! Слушайте!
В степи под Херсоном
Высокие травы.
В степи под Херсоном - курган...
- О, панна Ася, не так громко! - улыбнулся Юзеф.
Но разучивание песни продвигалось медленно - с большим трудом выговаривались русские слова. Настроив рацию на Москву, я стала слушать концерт. Юзеф посмотрел на часы, включил свой приемник и поманил меня пальцем:
- Идите сюда, сейчас будет интересная передача.
В приемнике послышался мужской голос.
"Говорит Нью-Йорк! Говорит Нью-Йорк! Начинаем передачу для поляков. Что говорим - то говорим: хорошее или плохое, но всегда - правду!.."
Дружный хохот был ответом на последние слова.
- Давай, Юзеф, выключай эту "правду"! Достаточно! - крикнул Карел.Поищи что-нибудь поинтереснее.