Жена беззлобно пихнула его локтем в бок:
– Молчи уж, старый пень! Ты делаешь ремонт?! Да ты просто-напросто воспользовался случаем и вдребезги разнес нашу квартиру! Сын не приехал, – обратилась она ко мне, – обещал привести в порядок кухню, приволок мешок цемента, ящик плитки, а сам умчался в срочное странствие.
– Командировку, – тихо поправил муж.
– Может, вам чем-нибудь помочь? – Из вежливости спросила я. Я бы и правда помогла, увиливая от хлопот по собственному, неметеному, нестираному и неглаженому хозяйству, но они дружно замотали головами:
– Макс обдолбит стену, я подмету, а потом приедет сын и оштукатурит заново.
Лидия Мироновна не удержалась, подпустила-таки шпильку:
– Разнес, понимаешь ли, кухню, плиту своротил, теперь и чайник вскипятить негде!
Муж патетически возвел глаза к потолку, пряча в усах усмешку.
– А вы приходите ко мне, – предложила я, – я как раз собиралась пить чай.
Я думала, они снова откажутся, я бы точно отказалась, но у Лидии так и загорелись глаза:
– Это было бы просто чудесно!
– Лидочка, но, может, неудобно… – Неуверенно начал Максим Леонидович.
Она улыбнулась мне и ему одновременно:
– Слово сказано и слово принято. В следующий раз девушка будет осмотрительнее, приглашая на чай нахальных старух. А ты иди, долби, пока никто не мешает!
И уверенно прошла мимо меня в квартиру.
– Часы, Лидочка, часы! – Он строго погрозил пальцем ей вслед.
– Я помню, дорогой, – ответила она с лучезарной улыбкой девочки-первоклашки, которой мама советует осторожней переходить через дорогу. И передразнила, подражая его надтреснутому голосу: – В мои-то годы!
Пока я мыла руки, она сидела за кухонным столом, изучая распятый на потолке плющ. У нее и впрямь не было ни единого седого волоса – они не седели, а светлели, все вместе, как пенка на стынущем капуччино.
– Чай, кофе?
– Чай, пожалуйста.
– У меня только зеленый, с жасмином.
– То, что нужно! – просияла она, – устроим китайское церемониальное чаепитие: черный чай располагает к действиям, зеленый – к беседам.
– Это мнение китайцев?
Лидия Мироновна со смешком качнула головой:
– Нет, мое личное.
Я сняла с полки две чашки из подаренного на новоселье сервиза – керамика в кофейно-каштановых тонах, удивительно легкая для своего размера, глазурованная и вместе с тем сохранившая нежную шершавость глины.
– Чудесно, – она немедленно потянулась к чашечке, повертела в руках, – да из таких можно пить без сахара – прикусывать краешком, как шоколадкой!
Я несмело улыбнулась в ответ, наполняя электрочайник водой из-под крана. Поставила, включила – вверху ручки зажглась красная лампочка. Я не умела улыбаться малознакомым людям – улыбка получалась натянутой и неискренней. Сама я очень не любила такие улыбки. Дань вежливости, которую люди вынуждены платить даже самым неприятным собеседникам.