Уже в пять лет я умел считать до ста. Теперь я напряженно пересчитал людей и объявил:
– Десять. Все они машут руками и кричат другим людям.
– Но почему же они не приближаются к ним? – был вопрос.
Я покачал головой:
– Они стоят на местах и воют, как будто случилась беда.
– Продолжай, – ободрял меня миссионер. – Что ты еще видишь? Что делает другой человек, который, как говоришь ты, шел впереди другой толпы?
– Они все остановились, и он что-то говорит больным; и даже мальчишки с козами остановились посмотреть; все на них внимательно смотрят.
– А еще что?
– Это все. Больные люди направляются к домам. Они уже не воют, и у них не больной вид. А я все сижу на своей лошади и смотрю…
Тут трое моих слушателей залились смехом.
– И я взрослый человек! – сердито воскликнул я. И подо мною большое седло.
– Десятерых прокаженных исцелил Христос перед тем, как прошел Иерихон на пути в Иерусалим, – пояснил миссионер моим родителям. – Мальчик видел снимки знаменитых картин в волшебном фонаре…
Но ни отец, ни мать не могли припомнить, чтобы я когда-нибудь видел волшебный фонарь.
– Попробуйте показать ему другую картинку, – предложил отец.
– Тут все не так, – говорил я, рассматривая другую фотографию, протянутую мне миссионером. – Ничего не осталось, кроме горы и других гор. Здесь должна быть проселочная дорога. А здесь должны быть сады, и деревья, и дома за большими каменными стенами. А здесь, по ту сторону, в каменных пещерах они хоронили покойников. Видите это место? Здесь они бросали в людей камни, пока не забивали их до смерти. Я сам этого не видел, но мне рассказывали.
– А гора? – спросил миссионер, указывая на середину фотографии. – Не можешь ли ты нам сказать название этой горы?
Я покачал головой:
– У нее не было названия. Здесь убивали людей. Я видел ее не раз.
– На этот раз то, что он говорит, подтверждается крупными авторитетами, – объявил миссионер с видом полного удовлетворения. – Это гора Голгофа, Гора Черепов, называемая так потому, что она похожа на череп. Заметьте сходство! Здесь они распяли… – Он умолк и обратился ко мне. – Кого они здесь распяли, молодой ученый? Расскажи нам, что ты видишь еще?
О, я видел, – по словам отца, я так таращил глаза, – но упрямо качал головой и говорил:
– Я не стану вам рассказывать – вы смеетесь надо мной. Я видел, как здесь убивали многих, очень многих людей. Их прибивали гвоздями, и на это уходило очень много времени. Я видел… но я вам не расскажу. Я никогда не лгу. Спросите папу и маму – лгу ли я! Они побили бы меня, если бы я лгал. Спросите их!
Больше миссионер не мог вытянуть из меня ни одного слова, хотя и соблазнял меня такими фотографиями, что у меня голова закружилась от нахлынувших воспоминаний и язык так и чесался заговорить, но я упрямо противился и выдержал характер.