– Пойдем,– чуть слышно прошелестел голос. А может быть, и не голос, может быть, чужая мысль коснулась сознания Эрнольва и пробудила от оцепенения.– Пойдем со мной.
Повинуясь пожатию холодных, но сильных пальцев, он поднялся и сделал неуверенный шаг. Все чувства застыли, он не боялся, даже не пытаясь угадать, кто и куда ведет его. Вели – и он шел, послушный силам, которые властвовали здесь, в чреве горы.
Они шли вперед. Чувства Эрнольва понемногу оживали, и он уже замечал, что проход сужается и поднимается – стало чуть легче дышать, воздух немного потеплел. Через какое-то время он снова владел своим рассудком и телом, только чувствовал усталость. Но и усталость свидетельствовала о том, что еще жив. «Пока горшок трещит – значит держится!» – вспомнилась одна из любимых поговорок матери. А с нею и сама фру Ванбьерг, отец, Свангерда, усадьба Пологий Холм – все, что составляло его жизнь.
Щурясь, Эрнольв отчаянно пытался разглядеть в темноте тонкую невесомую фигурку того, кто по-прежнему держал его руку тонкими и холодными пальчиками. Сумрак постепенно редел, уже можно было рассмотреть женщину, худощавую и высокую, лишь немного ниже самого Эрнольва. В ее неслышном скользящем шаге, в легких подергиваниях стана и плеч, походивших то ли на судорогу, то ли на дрожание тени от огня, угадывалось что-то знакомое.
– Кто ты?– окликнул он, не слишком надеясь получить ответ, но желая услышать хотя бы свой собственный голос.
– Меня называют Асплой, но это имя не даст тебе власти надо мной,– прошелестела темнота.
И Эрнольв вспомнил. Точно так же, тихим невнятным голосом, похожим на шелест ветерка, проползающего меж ветвями, говорила ведьма, встреченная когда-то над озером. Это она. Она явилась в подгорные глубины, чтобы вывести его на свет.
Проход снова стал расширяться. Вокруг светлело, впереди мелькнуло ослепительно белое пятнышко. Эрнольв сначала принял его за какой-то особенный подземный огонь и только потом понял, что видит свет. Обыкновенный свет пасмурного зимнего дня. И еще через несколько шагов путники оказались в широкой пещере, зев которой открывался в незнакомую долину, густо заросшую можжевельником. Но кусты едва виднелись: долину засыпал пышный, свежий снег. С порывами ветерка в пещеру залетало его влажное бодрящее дыхание.
– Иди,– сказала Аспла, обернувшись к Эрнольву и выпустив его руку.– Дальше я не должна тебя провожать. Я не должна была и выводить тебя из горы, но ведь я обещала помочь увидеться с Лисицей. Я не могу привести его сюда. Но теперь ты найдешь его сам. Амулет поможет тебе. Я видела у него такой же и знаю, что они тянутся друг к другу.