Внезапно перед глазами полыхнуло пламя, и Вигмар невольно отшатнулся, зажмурившись. Регинлейв исчезла, заслоненная от глаз бурно бьющимися языками огня. Так казалось Вигмару, а рассмотреть лучше он не мог, опаленный и ослепленный неземным сиянием.
А Регинлейв, уже занося руку с мечом для удара, вдруг вместо смертного противника увидела перед собой лицо Альвкары. Неистовая из рода альвов стояла на земле, держа перед собой щит, рыжие волосы бешено бились на ветру, как пламя, а на лице было странное выражение: ужас и восторг. Она смотрела прямо в синие глаза Регинлейв, но видела не ее; она закрывала собой человека, но думала не о нем. Из голубых глаз текли горячие слезы потрясения: казалось, воительница сама не верит в свой безумный поступок, но восхищена им. Все то, что она носила в себе долгие века, таила от взгляда богов, вдруг выступило наружу: не зря валькирию прозвали Неистовой.
Регинлейв завизжала от возмущения: она уже не могла остановиться и зайти с другой стороны. Альвкара засмеялась, смех и слезы исказили ее лицо до неузнаваемости, сейчас оно казалось диким и прекрасным. Она была как огонь, через который самый острый меч пролетит, не разрубив и не поранив; какую бы кару ни назначил после Отец Богов, сейчас она не сдвинется с места, и этот бой останется за ней.
Меч Регинлейв ударил в щит Альвкары; долина содрогнулась, на месте столкновения взмыла к небесам нестерпимой яркости вспышка огненного света. Гулкий гром разлетелся по окрестностям и долго бродил, отражаясь от одной горы к другой. Люди лежали на земле, закрывая головы руками.
И наступила тишина.
Вигмар одним из первых поднял голову с холодной земли: хотелось проверить, жив он или нет. Всю прогалину усеивали тела, и на первый взгляд не получалось определить, кто убит, а кто в беспамятстве.
А валькирий не было. Обе они исчезли. Одна пыталась выполнить повеление Одина, присудившего фьяллям победу, а квиттам смерть,– и не смогла. А вторая хотела сделать то, чего никто не велел,– и сделала. Она решилась на неслыханное, на дерзость, сходную с преступлением: нарушила волю Одина, заслонив щитом человека, обреченного Властелином на смерть. Он ведь не резал быков, не бил мечом в щит, не пел боевых песен, сладких для слуха Отца Ратей. И чем она за это расплатится? Об этом Вигмар узнает лишь много лет спустя.
Он поднялся, отряхнул одежду, дав себе время унять дрожь во всех членах, потом прокашлялся и позвал:
– Квитты! Есть хоть кто-нибудь живой?
– А то?– без заминки раздался звучный голос, и из-за сосны выступил Гуннвальд. Он казался порядком ошарашенным, но быстро приходил в себя. Рядом белело вытянутое лицо Гейра.– Ты жив?– осведомился Гуннвальд, увидев Вигмара, но тут же сам себе ответил: – Да что тебе сделается – ты же бессмертный! Эй, ребята!– обернувшись к лесу, позвал он.– Выходи. Снимите там по дороге пару ремней с дохляков – будем этих вязать, пока не прочухались.