– Пойдем, – позвал он девушку.
– Куда? – удивилась она. – Нам с тобой не по дороге.
Старшина покачал головой и тихо сказал:
– Нет, Терезия, сегодня нам с тобой по дороге. Тебя хочет видеть начальник заставы.
– Иди, раз приглашают, – сказала мать. – Зря пограничники не побеспокоят.
– Ты не знаешь, зачем я понадобилась вашему начальнику? – Терезия беспечно, веселыми глазами смотрела на Смолярчука.
– Знаю. Были у тебя сегодня гости?
– Были. Только не гости, а гость.
– Кто он такой?
Терезия, шагавшая в ногу со Смолярчуком, остановилась.
– Иван Белограй! – ответила она и с недоумением спросила: – А что?
– Да так… Он нас интересует…
– Пусть мой гость вас не беспокоит. Гвардеец! Приехал из Берлина. Вся грудь в орденах и медалях.
Смолярчук слушал, глядя в землю.
– Давно ты его знаешь, Терезия?
– Порядочно. Больше года.
– А где ты с ним встретилась?
– Амы до сегодняшнего дня пока не встречались.
– Не встречались? – удивился Смолярчук. – Как же вы познакомились?
– По письмам.
– И много вы писем послали друг другу?
Терезия засмеялась: она поняла наконец, почему старшина заинтересовался Иваном Белограем.
– Много будешь знать, хлопче, скоро состаришься, – сказала Терезия, стараясь свести весь разговор к шутке.
Смолярчук взял девушку за руку.
– А ты уверена, – серьезно спросил он, – что твоего гостя зовут Иваном Белограем?
– Ну, а как же? Иван. Иван Федорович Белограй.
– Это он так говорит…
Не ответив на вопрос Смолярчука, Терезия встревоженно посмотрела на старшину и вдруг вспомнила убийство неизвестного человека у подножия Ночь-горы и свою мартовскую беседу с майором Зубавиным.
Сотни людей встретил Смолярчук на своем пути с тех пор, как ему стало известно, что пятый нарушитель прорвался через границу и безнаказанно разгуливает на свободе. В каждого незнакомого человека Смолярчук пристально вглядывался, но почему-то только один Иван Белограй вызвал к себе настоящее подозрение, хотя, проверив документы демобилизованного старшины, Смолярчук не нашел в них ничего подозрительного. И сапоги на Белограе были вовсе не похожи на те, что оставили отпечатки в сарае: не новые армейские, керзовые, а хромовые, порядочно поношенные. Однако Смолярчук, зная, как ловко маскируются враги, пытливо приглядывался к незнакомцу и наконец увидел то, что искал. Как ни весело улыбался гость Терезии, но он не мог скрыть от зоркого глаза пограничника судорожной напряженности своего лица. «В чем дело, – подумал Смолярчук, – почему он нервничает?» Смолярчук улавливал и в голосе гвардейца какую-то напряженность и скованность. Глаза Белограя, хоть он старался смотреть спокойно и весело, все же выражали тревогу и страх. Да и руки, сжимавшие руль велосипеда и разворачивавшие бумажник с документами, чуть-чуть вздрагивали.