И тут в голову Дар-Теену в первый раз закралась весьма здравая мысль. Завтра на рассвете его отведут к вратам – и завтра же, если верить словам Тхо-Ра, он окажется на далеком юге, в исконных землях кэльчу… Оттуда сколько-то там дней пути до Диких земель, а там и до Храма рукой подать… Вероятно… Уж наверняка он найдет кого-нибудь, кто знает дорогу! Ведь не одному же Элхаджу ее знать?
«А синх пусть остается. Я буду свободен и сам доберусь до храма Шейниры. Тьфу, да какое мне вообще дело до этой ящерицы?!!»
Дар-Теен доел остатки каши и студня, запил водой из кувшина и растянулся на шкурах рядом с огнем.
– В самом деле, я буду свободен – и это главное. А что будет с синхом… Шейнира призовет его проклятую душу, он только рад будет.
Ийлур сказал это в душную темноту, стараясь успокоить самого себя. Но лицу стало жарко, словно он размышлял о чем-то очень недостойном. О том, чего не стоило делать и чего бы не одобрил Фэнтар.
«Да Элхаджу плевать на тебя, тупица! Очутись он в моем положении, воспользовался бы первой возможностью и сбежал. А меня оставил бы гнить в неволе».
Он закрыл глаза, надеясь немного поспать до рассвета. По привычке пошевелил пальцами больной ноги, которая пострадала от волчьих зубов, и, к собственному удивлению, понял, что она больше не болит. Не иначе как стараниями того же синха.
«А может быть, и правда мало кому известна дорога к темному Храму?» – успел подумать Дар-Теен, проваливаясь в теплый омут сна. А потом, на кромке грез, мелькнула еще одна мысль: «И как же я найду этого Черного Убийцу?!!»
Пробуждение было малоприятным. Тычок в бок и рев над ухом:
– Хорош спать! Рассвет уже, выезжать пора!
Дар-Теен хотел было извернуться и пнуть наглеца, но передумал. Все-таки он, считай, пленник, да еще и лишившийся поддержки Фэнтара.
Над ним склонился дюжий ийлур в куртке из мохнатой медвежьей шкуры, расшитой медвежьими же клыками. Обе косы, маслянистые и черные, были украшены высушенными ушами бывшего хозяина шкуры.
– Вот твоя одежда, вот оружие, вот еда, – проревел кочевник, тыкая пальцем куда-то ближе к выходу, – собирайся, северянин. Солнце не ждет. – И вышел, оставив Дар-Теена наедине с догорающим костром.
Ийлур сел, с силой провел пальцами по лицу, сгоняя сон. На душе остался едкий, неприятный осадок – словно вчера он думал о чем-то, пытался что-то решить, но так и не решил. А затем Дар-Теен вспомнил, что хотел улизнуть и оставить Элхаджа с кочевниками.
– Вот дурак-то, – пробормотал ийлур, – и ведь не нужен ты ему. Всего-то и требуется, что капля решимости.