Дар-Теен все-таки улучил мгновение, когда челюсти собеседника были заняты очередным куском мяса.
– Я хочу поговорить со своим синхом. Если уж он предсказал твою судьбу, владыка, то уж не откажется предсказать, какие опасности ожидают меня в городе Мертвых.
Тхо-Ра хмыкнул:
– Тебе нет нужды более видеть синха. Но – ровно до тех пор, пока не вернешься с Черным Убийцей.
Кочевник не бросал слов на ветер, и Элхаджа ийлур больше не видел.
Два молчаливых кочевника отвели Дар-Теена в небольшой шатер, где пол был устлан шкурами, а в очаге жарко полыхал огонь. Тут же, рядом с костром, стояли кособокие глиняные миски и такой же кувшин; ийлур ковырнул пальцем содержимое посудин – каша из дикого проса и студень, который получается, если долго варить мясо с костями, а затем отвар подержать на холоде. В кувшине оказалась талая вода, такая холодная, что сводило зубы, но Дар-Теен все равно пил и пил, пока не утолил жажду.
Потом он сел у костра, скрестив ноги, и принялся за угощение. Не хотелось ни думать, ни гадать о том, что еще готовит всемогущая рука Фэнтара; все словно происходило не с ним, Дар-Тееном.
С чего все началось-то? Лиэ-Нэсс, ночи запретной любви, золотая роза на узкой ладошке ийлуры, предательство и клятва. А потом – убитый жрец, бегство, встреча с синхом, долгий переход через заснеженный лес… Волки, много волков, которых приходилось отстреливать. Да еще злополучная деревня, в которой пришло осознание того, что Фэнтар более не отвечает на призыв и что остается надеяться только на свои силы. Не более. Утром же Дар-Теена ожидала дорога в Кар-Холом. Искать легендарный меч, который ржавеет где-то рядышком с костями хозяина, и – само собой – никто точно не знает, где все это лежит.
– Ну и влип же ты, братец, – устало пробормотал ийлур, чтобы разбить плотную тишину, – а ведь до Храма еще далеко.
Он подковырнул пальцем хрящ со дна миски и, хрустя, принялся его грызть. Что бы там ни говорил владыка степей – и жили кочевники, словно дикие животные, и ели то же. Щерово мясо на блюде Тхо-Ра уже не казалось привлекательным, студень же и вовсе оказался безвкусным. То ли дело студень, который готовили в «Сытом петухе»! К тому же и подавали его с растертыми горчичными семенами, которые хозяину привозили купцы с востока…
Дар-Теен вздохнул и, жмурясь, проглотил кусок пресного студня. Сковырнул с донышка кашу с подгоревшей корочкой и тоже отправил в рот.
«А что будет с Элхаджем, пока я буду искать этот меч, будь он трижды проклят? – подумалось ему. – Хотя… какое мне вообще дело до этого синха? Пусть остается здесь, у степного царька, и предсказывает дальше. Получается у него недурственно, только вот отдуваюсь за все я».