– Вот именно – скафандр. Эта девочка... Это существо – она в скафандре, понимаете? На ней защитная оболочка. Кроме того, мадемуазель Яна абсолютно правильно оценила ее возможности: она – сильный, опытный и безжалостный боец.
– Я ж говорю – стрелять надо было! Эх... – Илья досадливо смахнул ладонью снег с ветки, вытер мокрой рукой разгоряченное лицо.
– «Стрелять-стрелять»! – раздраженно передразнил его Громыко. – А если бы, не дай бог, это простая девка оказалась, мать ее? Ну, человеческая? Что мне, потом на червонец как минимум садиться? А?
– Да-л-дно, ус-п-койся, Ник-Кузич! – вступилась за Илью Яна, – л-чше ск-ажи, ч-го-д-лать-б-у-им?
– Возвращаться будем. – Громыко спрятал пистолет, развернулся и ожесточенно зашагал обратно по своим собственным следам. – У нас теперь только одна ниточка осталась – тот самый Бутырин.
– За жизнь которого я не дам теперь и дохлой сухой мухи... – печально пошутил Илья, помогая Яне надеть пуховку.
– Федор Анатольевич, а откуда она взялась-то? – подергал графа за рукав молчавший все это время Митя.
– Из того самого окна, что порождало сквозняк, Дмитрий Карлович. Вот только после появления ее в нашем мире окно закрылось очень плотно и исчезло. У меня сложилось впечатление, что из него... посматривали, понимаете, господа? А как пришло время – открыли и выпустили... ее. А потом окно закрылось.
– И ведь как четко сработали, паразиты! – Громыко остановился и погрозил кулаком неизвестно кому. – Организовали прикрытие, ролевиков этих нагнали толпу немереную... Если в не граф, хрена лысого мы бы вообще чего заметили.
– Получается, там, за окном, знали, что мы тут появимся? Еще вчера знали? Так, что ли? Иначе от кого прикрытие-то?
– Получается, что так... – Громыко сплюнул в снег и решительно махнул рукой: – Все, пошли, пошли! Надо засветло успеть до машин добраться. Да и пожрать бы не мешало... А уж потом будем думать.
* * *
Краем леса обойдя лагерь ролевиков, сыскари вышли на дорогу.
– А эльфы-то наши угомонились. Ни шуму, ни звону, – заметил Илья.
– И верно, – поддержал его Торлецкий. – Странное ощущение, господа! До этого я чувствовал радостное возбуждение, исходящее от этих молодых людей, а теперь они неожиданно успокоились.
– Дело ясное, что дело темное. – Громыко закашлялся. – Они свою роль уже сыграли, прикрыли собой девулю нашу зубастенькую...
– Николай Кузьмич, вы сообщите тем, кто занимается расследованием дел об убийствах, про наши сегодняшние приключения? – Торлецкий в упор посмотрел на майора.
– Ване-то я в рассказал, – замялся тот, – но, боюсь, даже он не поверит. Скажет – сбрендил ты, Громыко, иди, лечись.