Порохью по-детски шмыгнул носом. Они дошли до арки ворот. Севергин протянул руку для прощания.
– И все же позвоните мне, если что-нибудь узнаете о художнике, – грустно попросил Порохью и сунул в карман Севергина визитку.
Флора выскользнула из сада минут через сорок. Придерживая у горла плащ и нервно постукивая каблучками, прошла к припаркованному автомобилю. Севергин ждал ее у обочины.
– Ты здесь? А я тебя искала! – Она благодарно и ободряюще коснулась его руки. – Садись скорей!
Севергин сел на боковое сиденье. Флора завела машину и рванула с места, так, что взвизгнула резина.
– Ты с кем-то встречалась?
– С чего ты взял? У меня множество знакомых в «Симболяриуме». Перекинулась парой слов с двумя или тремя.
– Возможно, так оно и было. Но то, что я видел в портике Цереры, не похоже на встречу друзей: ты стояла на коленях...
Флора едва не выпустила руль, машину резко бросило в сторону. Флора затормозила у обочины и, опершись на руль, посмотрела с колючей насмешкой.
– Я недооценила тебя, мой Яхонт-Князь!
– Я больше не Князь. Это и есть твой учитель? Отвечай!
– Если ты хочешь меня допросить, вызови повесткой.
– На очную ставку с Черносвитовым, директором музея, он же расхититель государственной собственности?
– Откуда ты его знаешь? – прошептала Флора.
– По телевизору видел. После кражи из Эрмитажа музейщики стали популярны. А тут еще возвращение культурных ценностей подоспело... – чувствуя животную ревность, Севергин и не пытался уличить директора музея в недобросовестности, он всего лишь воевал за женщину, но слишком поздно это понял. – Эти господа за бесценок возвращают оплаченные кровью трофеи. Немцы восстанавливают ими же разрушенные новгородские церкви, а мы за это благодеяние отдаем им шедевры Бременской коллекции.
Черносвитов занимается грабежом в пользу иностранцев, сдает без единого писка, как по приказу. Он дарит своим «ученицам» белокаменные особняки и зеркальца из собрания этрусков. И ты за это целуешь ему руку и... Что это было? Говори!
– Я не обязана тебе отвечать!
– Я веду дело о смерти твоей сестры и могу допросить тебя вполне официально.
– Как при нашей последней встрече? Ты не имеешь права вести следствие, потому что состоишь в неофициальных, а точнее, в аморальных отношениях с одним из фигурантов дела. Разве не так?
– Ты права... Здесь ты переиграла меня, – он рванул дверцу машины, но Флора сжала его руку, пытаясь удержать.
– Прости, я действительно немного переиграла. Ты... Ты не должен был этого видеть... Это очень серьезно, хотя кажется игрой. Этот человек и вправду директор музея, но нас связывают совсем иные отношения, чем те, которые ты вообразил.