15.05.03, дом в переулке Каховского, остров Декабристов
Пару дней мне было по-настоящему тяжко. Я замкнулся в себе, жил на квартирах приятелей, в подвалах, на вокзале. Но со временем место чувства опасности в мозгу стала занимать самонадеянность. Я начал полагать, что те ребята просто ошиблись адресом или получили неверную наводку. Подумаешь, сколько по России идентичных случаев происходит! Но шрам давал о себе знать, и тогда неприятный холодок пробегал по спине, и мне становилось не по себе. Именно поэтому я решил отправиться к Тесаку. Пусть мы не разговариваем чуть не месяц, мириться все же надо. Или мы так и останемся двумя тупыми амбициозными имбецилами?! Разве может развести двух друзей сраный героин?
Старый купеческий дом в три этажа и с двумя надстроенными для прислуги. Барочная лепнина, бутафорские полуколонны, внутренний дворик – все говорило о том, что купец старался всеми доступными средствами пролезть во дворянство. Но делец есть делец, а дворянский хуетес хуетесом и останется! Мне нравилось это место, оно чем-то напоминало «Новую Голландию» – обособленное от «большой земли», загадочно привораживающее.
Я вошел в парадную. Перед входом стояла ментовская машина и, вроде бы, скорая. Я не обратил ебаного должного внимания, я обдумывал, как получше завести разговор с другом. Я машинально поднимался по лестнице до тех пор, пока не уткнулся взглядом в двух санитаров, укладывающих застывшее тело в брезент.
Я сначала не понял, почему мне стало так плохо и скрутило живот, словно туда засунули миксер и намотали кишки на нешуточной скорости. Но потом я увидел лицо Тесака. Оно было спокойным, скорее даже самоуверенным. Только с правым глазом было что-то не так.
– Пуля пробила ладонь и, очевидно, застряла в черепе, пройдя сквозь глаз. Почему я не совсем уверен? Потому как мы нашли гильзу, но не нашли пули.
Я поднял взгляд с мертвого Тесака на высокого худосочного мужчину. Он держался вполне уверенно и, видя, что я отвлекся на его речь, представился:
– Старший оперуполномоченный капитан Моросейко. Вы были знакомы с убитым?
Я собрался с духом. Нельзя, чтобы они раскопали на меня дерьмо. Тесака уже не вернешь. Он мертв.
– Да видел пару раз, – безразличным голосом играл я. – Разъебаи, наркоманы эти!
И я спокойно прямо в упор посмотрел на опера. Затем еще раз на Тесака. Санитары обернули тело и стали застегивать молнию. Но как-то неловко у них это получалось: то кусок одежды защемят, а то и палец. Когда наконец они дошли до головы, то я, закрыв глаза, про себя проговорил: «Прощай, друг!», а вслух лишь: