Через минуту стало ясно — вертикальными рубящими махами успеха Илья не добьется. Тогда он поднял скьявону к плечу, навроде самурайской катаны, и начал наносить косые секущие удары с потягом, одновременно надвигаясь на Торлецкого.
Графу пришлось отступать, а чтобы избежать особо резкого выпада Ильи, он даже поднял свой меч, чуть отклонив метящий ему в шею клинок.
Однако и теперь назвать этот фарс настоящим поединком было нельзя. Хитроумный и весьма искусный в фехтовании граф даже не защищался, попросту давая своему противнику возможность разрядиться. Между тем злость у Ильи начала проходить, а ее место заняла какая-то тяжелая горечь. Схожее чувство он испытал на войне, когда его взвод ночью напоролся на засаду «духов». «Ночников» у десантников, отправленных в усиление, не было, а у засевших среди скал моджахедов оказались прекрасные шведские «тьюрнусы», позволявшие без проблем найти в любой черной комнате какую угодно черную кошку.
Когда погиб пятый десантник, лейт Витя скомандовал общее отступление и вызвал на моджахедские скалы штурмовики. Илья отползал по острым камням, волоча на себе раненого Сашку Савенко, и задушенно матерился от бессилия.
Нечто подобное он чувствовал и теперь. Вся затея с дуэлью обернулась совершеннейшей глупостью, мальчишеством, тупым хулиганским поступком в стиле: «Я — герой, в милиционера плюнул!»
Вдобавок, умолк кот Баюн. Илья неожиданно понял, что уже начинает привыкать к болтовне этого странного создания. Баюн словно бы выступал в роли его второго «я», воплотив в себе все не самые лучшие качества характера Ильи Привалова. Не лучшие — а все же свои, родные…
Видимо, граф почувствовал изменения в настроении своего визави. Вскинув меч, он в несколько звонких и жестких ударов остановил наступление Ильи и принялся наступать сам, плотно сжав губы и прищурив свои зеленые глаза.
Скьявона Торлецкого казалось живой. Она молнией носилась вокруг позорно пятящегося Ильи, нанося удары со всех сторон — сверху, сбоку, снизу.
Отмахивался он с величайшим трудом. Граф бил сильно, и Илье пришлось вцепиться в свой клинок двумя руками, чтобы не остаться без оружия.
Возможно, упусти он в этот момент меч — все и закончилось бы в итоге миром. Но тут вернулся кот Баюн.
«А-а-а, лохабуня, обе руки левые и растут из жопы! — темпераментно прокомментировал нахальный кот развитие событий и тут же перешел к советам: — По ногам! По ногам ему вдарь! Да присядь, резвее! Что ты, как припадошный? Бей! Вот сейчас! Давай!»
В какой-то момент Илья полностью отдал свое тело в управление Баюну — и неожиданно перехватил инициативу, отбив несколько ударов Торлецкого и даже распоров графу рукав его темно-серого свитера.