– Думала ли ты... – начала фразу Джесс, потом заколебалась, не зная, стоит ли продолжать. Раньше в разговорах с Морин она не затрагивала эту тему.
– Думала ли я о чем?
Джесс начала баюкать ребенка, покачивая его на руках.
– Казалось ли тебе когда-нибудь, что ты видишь... маму? – медленно спросила она.
На лице Морин отразилось потрясение.
– Что?
– Казалось ли тебе когда-нибудь, что ты видишь... маму? – повторила Джесс, стараясь говорить спокойным голосом, стараясь не смотреть в испуганные глаза Морин. – Знаешь, в толпе. Или на другой стороне улицы. – Ее голос прервался. Неужели она говорит так же нелепо, как и чувствует себя?
– Наша мама умерла, – твердо произнесла Морин.
– Я просто имела в виду...
– Зачем ты мучаешь так себя?
– Я ничего плохого себе не делаю.
– Посмотри на меня, Джесс, – попросила Морин, и Джесс неохотно повернулась в сторону сестры. Две женщины, каждая из которых держала на руках младенца, всматривались в карие глаза друг друга, находясь на разных концах комнаты. – Наша мама умерла, – повторила Морин, в то время как Джесс чувствовала, как немеет ее тело.
Они услышали звонок в дверь.
– Это отец, – сказала Джесс, горя желанием вырваться из-под пытливого взгляда сестры.
Но Морин не отрывала от нее глаз.
– Джесс, думаю, что тебе надо встретиться со Стефани Банэк.
Джесс слышала, как открылась парадная дверь, слышала, как в прихожей отец обменялся любезностями с Барри.
– Стефани Банэк? Зачем мне с ней встречаться? Она – твоя приятельница.
– Она еще и врач.
– Мне не нужен врач.
– Думаю, что он тебе нужен. Послушай, я напишу на бумажке для тебя ее телефон. Хочу, чтобы ты ей позвонила.
Джесс хотела возразить, но передумала, когда услышала шаги отца, поднимавшегося по лестнице.
– Вот, посмотрите-ка на них! – зашумел отец прямо с порога. – Все мои замечательные девочки собрались в одной комнате. – Он подошел к Джесс, заключил ее в объятия, поцеловал в щеку. – Как ты, куколка?
– Нормально, папа, – ответила Джесс, впервые за весь день почувствовав, что, может быть, так оно и есть.
– А как моя другая куколка? – спросил он Морин, теперь обнимая ее. – А как мои маленькие куколки? – продолжал он спрашивать, стягивая всех в одну кучу. Он взял Кло из рук матери, покрыв – лицо ребенка поцелуями. – О мои сладкие! Вы мои ягодки! – приговаривал он. – Как я люблю вас! Да, очень люблю. – Он замолчал, улыбаясь своим собственным двум девочкам. – То же самое я сказал вчера вечером девочке постарше, – сообщил он им, потом отступил на шаг и стал ждать, как они к этому отнесутся.
– Что ты такое сказал? – спросила Морин.