— С ума сошел! — нетерпеливо вздохнула она.
— Шучу-шучу. Не волнуйся, считай, дело уже сделано.
Она уже беспокоилась о чем-то другом. Вот хитрюга — залюбуешься!
— Твой приятель Кундо знает, где ты живешь? — спросила она.
— В смысле — здесь или там?
— В Лейк-Ворте.
— Никто не знает, кроме тебя.
— Ты не сможешь туда уехать, пока за тобой будут следить.
— Ясное дело.
— Обещаешь?
— Ты что, за дурака меня держишь? — оскорбился Ноблес.
Она припомнила, как в кино пользовались носовыми платками, как просто все это выглядело: Генри Сильва звонил по телефону и говорил через платок в те времена, когда еще не знали электроники, а полицейский платком хватал орудие убийства. Генри Сильва печатал свое послание на подержанной машинке, а потом сбросил ее за борт своей лодки, когда они вместе плыли на Каталину— последний раз, на счастье, они решили провести время вместе перед тем, как ее муж получит письмо: «$150 000, или ты умрешь». До инфляции это было довольно внушительное требование; сегодня такая сумма не стоит хлопот и риска. Джин припомнила свою реплику: «Даже близко не подходи к лодке, пока копы за тобой следят. (Пауза.) Обещаешь?» И Генри Сильва отвечает: «Ты что, за дурака меня держишь?»
Что-то пришлось изменить, что-то совпадает в точности. В одном Джин была уверена: конец у этой истории будет не такой, как в кино.
Старик сказал, этот адрес ему дал Джо Стелла с Лантана-роуд, вот он и приехал сюда на своем пикапе. Пикап стоял на другой стороне улицы, покрытый пылью, похожей на слежавшуюся соль. Вымыть его негде и некогда, сперва нужно разыскать Ричарда Ноблеса, племянничка, сына сестры. Самого-то его зовут Мини Комбс, сказал старик.
Он припарковал свой пикап вплотную к элегантному белому «эльдорадо» Джин Шоу.
Ла Брава сказал Мини, что действительно слышал его имя от Джо Стеллы.
Старик выглядел так, словно всю свою жизнь провел под открытым небом, похоже, он как свои пять пальцев знал места для рыбалки и места для рытья колодцев, умел обращаться с топливным насосом и чинить грузовик. Крепко сложенный пожилой человек с брюшком, в мягкой шляпе, в серой рабочей одежде с подтяжками поверх рубашки, из-под которой выглядывало нижнее белье. Вокруг него облаком стоял кисловатый запах застарелого пота.
Они сели поговорить на веранде «Делла Роббиа», в углу, ближнем к Тринадцатой улице. Старые леди наклонились вперед, чтобы получше разглядеть собеседников: старикан баловался жевательным табаком, а такого они никогда в жизни не видывали, впрочем, не видывал и Ла Брава: Мини Комбс словно чистил зубы специальной палочкой, размером как раз с зубную щетку, мягкой на одном конце. Он окунал эту палочку, приобретшую густой, коричневый оттенок, как у крема для обуви, в табак, а затем натирал ею свои десны, порой оставляя ее во рту, и тогда она торчала будто сигара. Ла Брава сбегал в «Кардозо» за четырьмя бутылками холодного пива. Старик вздохнул в унисон со скрипом своего железного стула, устроился поудобнее, закинув ноги в тяжелых рабочих ботинках на перила.