Человеку, умевшему ждать почтальона в гостиной миссис Трумэн и целыми днями сидеть в неприметной машине, усыпанной пустыми бумажными стаканчиками, торчавшему в малом зале миссис Трумэн перед телевизором, а потом, снова и снова, — в неприметных машинах, Бак Торрес сказал в трубку:
— Погоди, я поговорю с майором.
Ла Брава терпеливо ждал, стоя у телефона и косясь на фотографию слонихи по имени Рози, которая катила бетоноукладчик по полю для гольфа в Майами-бич в двадцать каком-то году.
Джин Шоу и Морис тоже ждали, сидя в гостиной Мориса у стола, на котором лежала записка и вскрытый, смятый конверт— его сжали с такой силой, что он уже не мог плоско опуститься на стол.
Бак Торрес поговорил со своим начальством, майором, возглавлявшим отдел расследований в полиции Майами-бич. Когда Торрес вернулся, он сказал:
— Письмо пришло не по почте, так? Она нашла его в машине?
— Сегодня утром, — подтвердил Ла Брава. — Стекла в машине разбили вчера вечером в десять минут одиннадцатого, я посмотрел на часы. Однако записку мы обнаружили только сегодня утром.
— Вчера вечером вы выходили к машине?
— Мы услышали звон бьющегося стекла. Мы вышли, но записки тогда не видели. Она лежала на переднем сиденье. Машина была заперта, им пришлось разбить стекло со стороны водителя, чтобы подбросить записку. Сегодня утром, когда дама подошла к своей машине, она увидела в ней записку.
— По почте ничего не приходило?
— Я только что вам сказал, — повторил Ла Брава. — Она была в машине.
— Это первая записка?
— Да.
— Ничего не приходило по почте, не было никаких междугородных звонков?
— Послушайте, это ваш случай, — предупредил его Ла Брава. — Хотите обратиться в ФБР— я не против.
— Майор пока не решил.
Ла Брава переступил с ноги на ногу, глядя на слониху Рози, которая катила бетоноукладчик. Вокруг нее и на заднем плане теснились маленькие фигурки в блейзерах и белых брюках. Он сказал:
— Было бы неплохо, если бы кто-нибудь взглянул на эту записку. Вы меня понимаете? Если б кто-нибудь приподнял свою задницу, — тут он заговорил резче, — поскольку требование денег сопровождается угрозой убийства. — Он должен был держать себя в руках, говорить спокойно, но ему это удавалось с трудом. Он догадывался, что смущает Торреса.
— Сколько они потребовали? — переспросил Бак Торрес.
— Шестьсот тысяч, я тебе уже говорил.
— Мне послышалось, шесть, — возразил Торрес все тем же спокойным тоном и внезапно умолк.