Прощаясь, он сказал, что через три дня уезжает кататься на яхте. Больше я его не видел. Дальнейшее рассказываю со слов вдовы его, а также очевидца происшествия, сторожа с маяка.
Сводка погоды всем была известна: на Ладоге ожидался шторм. Озеро Ладожское — водоем бермудский, коварное озерцо, ничуть не спокойней океана, опытные рыбаки с ним ухо востро держат. Итак, ожидался шторм, выходить им не советовали, но Пастухов только смеялся и говорил: «Н-ну что ж, п-поборемся с-со с-стихией!» Жена отговаривала его. «Р-раз ты т-такая трусиха, — сказал он, — с-сиди в каюте внизу и н-на палубу н-не суйся». Она спустилась в каюту; это ее и спасло.
Кроме Пастухова и жены его, на яхте находились его четырнадцатилетний сын и пара молодых преподавателей с его кафедры, молодожены.
Сторож с маяка на молу видел все, но сделать ничего не мог. Они тонули недалеко от берега. Надо сказать, вся волынка с яхтой придумана была Пастуховым, чтобы укрепить здоровье мальчика, слабоватого и болезненного. Мальчика смыло в воду волною; Пастухов бросил ему канат, сын схватился за канат, но волею судьбы и по небрежности команды коней каната был не закреплен, и мальчик ушел под воду. Пастухов нырял, пытаясь его спасти, пока не утонул сам.
Руль яхты запутался в рыбацких снастях, яхта потеряла управление, легла парусом на воду. Молодожены поплыли к берегу. На волнах плясал топляк, полно тяжеленных бревен, в такой-то шторм. Молодого мужа оглушило комлем бревна, он утонул первым; молодая жена, то есть уже вдова, выходила из воды, но волной сбило ее с ног, и ее настигло одно из пляшущих по воде бревен; видимо, она потеряла сознание, сторож больше ее не видел, подняться она не пыталась.
Яхту выкинуло на берег с полубезумной женщиной в каюте, потерявшей сына и мужа; долго болела она, пережила и пневмонию, и нервное потрясение, — и выжила. Ее не раз спрашивали — трезвыми ли вышли они на яхте перед штормом? Она отвечала — ничего не пили ни в тот день, ни накануне, кроме кофе; кофе, правда, особого изготовления, пили его помногу.
— Какой ужас, — сказала Лара.
— Стало быть, сие питие, — задумчиво сказал прозаик, передавая Маленькому белую со щербинкою, с полустершимся золотым ободком посудинку без ручки, — вызывает неадекватное поведение, неадекватные реакции. То ли токсикология, то ли наркомания.
— В моем случае, — сказал он, — никаких неадекватных реакций ни у кого не было. Мы увидели другой мир. Или нам показалось, что мы его увидели.
— Как интересно! — вскричала Лара.
— Может, вас посетили коллективные галлюцинации?