Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидела за несколько столиков от себя человека в темных очках. У нее снова испортилось настроение.
После обеда они едва успели вовремя добраться до Капитолия. Сенаторы еще отсутствовали. По залу слонялись репортеры, работники телевидения и просто зрители. В четверть третьего появились служители. В 2.30 из служебной двери показались несколько сенаторов и советник Питерсдорф. У сенатора Ролингса был сонный вид, а мисс Гудбоди, напротив, была возбуждена и многозначительно улыбнулась Ксавьере.
Ролингс ударил молотком по столу. Публика постепенно угомонилась. Он огляделся и остановил тяжелый взгляд на Уорде.
– Могу ли я быть уверен, что свидетельница предупреждена об ответственности за неуважение к конгрессу?
– Да, мы с мисс Холландер обсудили этот вопрос, – заверил адвокат. Председательствующий посмотрел на Ксавьеру.
– Надеюсь, мисс Холландер, что, будучи предупреждены, вы проявите должное почтение к деятельности подкомитета. Мы – сенаторы Соединенных Штатов и требуем уважения к себе и возложенной на нас миссии. Для Попирающих наше достоинство существует определенная система наказаний, к которой я не премину прибегнуть, если возникнет необходимость. – Сенатор Ролингс подал знак Питерсдорфу и снова бухнул молотком по столу. – Требую тишины!
– Похоже, что на этот раз пронесло, – шепнул Уорд. – Прошу тебя не терять контроля над собой.
– Постараюсь, – вздохнула Ксавьера.
Через несколько часов раздался звонок, и сенатор Ролингс, поглядев на часы, ударил молотком по столу.
– Следующее заседание завтра в девять. Явка свидетельницы обязательна.
Ксавьера также посмотрела на свои часики. Четыре, в верхних эшелонах власти конец рабочего дня.
– Ну, как я выглядела, господин учитель? – обратилась она к Уорду.
– Великолепно. Но мое мнение ничего не значит. А сенаторы, похоже, уже приняли решение. Здесь происходит какая-то закулисная игра, и это действует мне на нервы.
– Что именно?
– Если бы я знал.
Подошла мать Ксавьеры, обняла и поцеловала ее в щеку.
– Ты молодец! Бьюсь об заклад, по окончании слушаний тебя ждет медаль или что-нибудь получше!
– Скорее наручники, – усмехнулась Ксавьера.
– Ну что ты, родная. Это будет величайший триумф в твоей жизни.
– Не следует витать в облаках, – изрек Уорд, помогая Ксавьере выйти из-за стола. – Пресса и телевидение продолжают на все лады склонять того сенатора и Линду, так что конгрессмены по-прежнему кровно заинтересованы в том, чтобы переключить общественное негодование на кого-нибудь другого. Теперь, когда они заполучили в свидетели национальную героиню, эти слушания приобрели государственное звучание. В такой ситуации обвинение в неуважении к верховной власти может стать бомбой.