– Наверное, ей сказал кто-то из знакомых.
– Да, – всхлипывала Ричи, – могу себе представить, как они это преподнесли. У матери было шестнадцать дочерей, и только я одна навлекла на нее такое бесчестье. Почти все мои сестры работают в Атланте, кроме двух – они устроились в Новом Орлеане. Да еще Клементина сидит в тюрьме за убийство своего парня. Но большинство – в Атланте. И ни одна знать меня не желает.
– Возможно, они еще изменят свое отношение.
– Нет, потому что даже когда им позарез требуется помощь – от меня они ее не принимают. Ведь как было с Клементиной. Ее парень женился на ней после того, как она забеременела – в третий или четвертый раз. Он думал, от него, но ребенок родился белым, и муж выгнал Клементину на улицу. А у нее всегда был бешеный темперамент; она утратила контроль над собой и убила его. Я сразу же примчалась и предложила внести залог и нанять хорошего адвоката, но она заявила, что лучше сгниет в тюрьме, чем примет помощь из моих рук. И ни одна ни разу не ответила на мои письма. Просто ума не приложу, какое затмение на меня нашло, что я перебралась сюда. Уж лучше бы… – Ричи Мевилл захлебнулась слезами.
– Ну-ну, – гладя ее по спине, пробормотала Ксавьера. – Зато ты многого достигла. У тебя есть свой дом и все остальное…
– Какой мне от этого прок, если моя собственная родня знать меня не желает? И вообще никто – кроме тебя, Ксавьера! Ты ангел!
«Ангел» вздохнул.
– Ричи Мевилл, я не из тех, кто тыкает пальцем в другого. Если человек совершил скверный поступок, я заранее убеждена, что в тот момент у него не было выбора. Бывают прегрешения похлеще, чем перебраться в Вашингтон.
– Это какие же?
– Ну… Так прямо ответить трудно. Я должна подумать.
– Вот видишь! – в отчаянии воскликнула Ричи Мевилл. – Ты не можешь вспомнить, потому что хуже этого и впрямь ничего нет.
– Наверняка есть – ну, хоть капельку похуже! Возьми себя в руки, Ричи. Я ведь приехала навестить тебя, так что давай рассказывай, как дела.
Хозяйка дома подавила рыдание и сделала громадное усилие над собой, чтобы успокоиться.
– Да все нормально.
– Как идет бизнес?
– Сейчас у меня двенадцать девушек, большей частью из беглых, тех, которым никуда нет хода, кроме как в Вашингтон. Прибыль составляет восемь миллионов в год.
– Недурно! Полиция не беспокоит?
– Восемь миллионов «грязными». «Чистыми» – два миллиона.
– Понятно. И двенадцать девушек? Все равно неплохо. У тебя свой врач или ты обращаешься то к одному, то к другому?
– Все мои девушки застрахованы от гонореи и нежелательной беременности. Еще есть врач, который делает им уколы, когда слишком большой наплыв гостей. За это он пользуется ими бесплатно.