Под арками – тени… Мартина подошла к висевшим на железных прутьях промокшим газетам, возле них на складном стуле сидел продавец, скорчившись, поджав ноги и пытаясь укрыться от дождя. Прохожие под зонтиками, с которых текли ручьи, бросали деньги, брали газету и ныряли в метро. Автобусы были до того набиты, что, казалось, им тяжело двигаться с такой начинкой. Обычно Мартина возвращалась домой автобусом, но сегодня это было невозможно, уж лучше спуститься в метро и в подземном тепле перетерпеть запах мокрой шерсти, тяжкие испарения одежды и людского дыхания. Надо решиться… Мартина шагнула под арку к выходу, как вдруг чей-то взгляд поверх железной решетки приковал ее к месту, неожиданный, как обвал, – прямо напротив нее с непокрытой головой и мокрым от дождя лицом стоял Даниель Донель, он держал в руках газету и в упор смотрел на Мартину.
– Мартина, – сказал он голосом, раздававшимся не из-за железной решетки, а откуда-то издалека, издалека, с противоположной стороны разверзшейся под ногами Мартины бездны, – идемте выпьем грогу, все-таки станет теплее.
Мартина пошла по галерее под темными арками, а Даниель шел рядом по тротуару, то исчезая за каменными столбами, то вновь появляясь в пролетах за решетками. Каждый раз при его исчезновении сердце у Мартины падало. На углу улицы Сен-Флорантен они столкнулись лицом к лицу. Даниель взял Мартину за локоть, чтобы перевести ее через улицу, и они зашли в первый попавшийся бар.
Там было тесно, как на вокзале, и они сели за единственный свободный столик между уборной и телефонной будкой. Вокруг них окутанные густым табачным дымом шумели молодые люди с бачками и в обтягивающих икры узких брюках.
– Давайте пообедаем вместе?! Когда земляки встречаются в Париже…
– Да, не будь Парижа…
Дошло ли до Даниеля все то, что было вложено в эти слова: «Не будь Парижа»?
– Пообедаем вместе, – повторил он утвердительно.
– Меня ждут.
– Кто?
– Мадам Донзер.
– Позвоните ей.
Мартина встала и направилась к телефону. В облаке табачного дыма она едва разглядела бледную кассиршу, державшую телефонные жетоны рядом с яйцами и миндальным пирожным, завернутыми в целлофан. Мартина открыла дверь с надписью «Телефон». Поспешно взяла рубку, еще сохранившую тепло чьей-то руки и чьего-то уха. Остро пахло духами. Машинально Мартина набрала номер. Сердце у нее бешено колотилось: «Сесиль, не ждите меня… я встретила Даниеля…» Она положила трубку, не слушая того, что кричала Сесиль.
Утром они обычно завтракали все вместе в кухне за столом, покрытым водянисто-зеленой пластмассовой скатертью, всегда сверкающей, ослепительно чистой. Кофе в белом кофейнике, масло, варенье, поджаренный хлеб… цветастые чашки, мельхиор… Сесиль и Мартина пили еще и фруктовые соки, а мсье Жорж съедал яичницу и кусочек ветчины. Радио потихоньку ворковало, но никто не старался вслушиваться в передачу, будь то песня или беседа, просто на фоне этого привычного шумка сильнее ощущался домашний уют.