В то время Сулейман послал Ивану Грозному письмо, написанное золотыми буквами на пурпурной бумаге, с обращением к русскому самодержцу то ли в порядке иронии, то ли предостережения как к «удачливому царю и мудрому князю»…
На короткое время Карл V и его союзники обратили внимание на неожиданно выросшую мощь варварской Московии. Нельзя ли было использовать эту силу в борьбе с Сулейманом? Так полагали немецкие и голландские инженеры-артиллеристы, которые отливали для Ивана пушки и помогали обстреливать укрепления Казани. Но в дальнейшем Карл приказал воздерживаться от помощи московитам и отменил поездки в Москву немецких специалистов.
Сулейман, не забывавший ничего, хорошо помнил об утрате Казани и Астрахани. Он не стал ради этих городов воевать с Иваном, да и не имел возможности выехать на север. Но через несколько лет придумал способ, как отобрать эти крепости у Москвы. С помощью кораблей.
Турецкие суда могли входить в Дон, впадающий в море за Азовом. В районе, где Дон уклоняется на восток, а Волга — на запад, мог быть построен канал. Инженеры султана считали возможным прорыть его на участке суши между двумя реками. Тогда турецкие корабли могли бы пройти в полноводную Волгу и овладеть Казанью на севере и Астраханью на юге, а то и установить господство в самом Каспийском море. (Старая турецкая задумка предполагала перетащить корабли по суше).
Однако Сулейману было нелегко послать экспедицию для осуществления этого проекта. Даже Синан-архитектор не обладал талантом соединять реки в степи. Более того, взошедший на престол крымский хан опасался распространения турецкой мощи с моря на сушу, в степь. Он всячески чинил препятствия осуществлению проекта и тайком информировал Ивана о плане строительства Волго-Донского канала.
Казакам было велено перетащить из Волги в Дон свои речные лодки. Русские стали строить укрепления на участке суши между реками и попытались сами прорыть канал.
Если бы у султана был на востоке Барбаросса, то все, что бы он ни пожелал, было бы исполнено.
* * *
Но в этот момент ему помогали справляться с управлением империей три чрезвычайно способных человека. Из них Ибн-Сауд был страстным приверженцем обрядности, Рустам — начинающим скрягой, а Соколли — безжалостным надсмотрщиком над рабами. Однако за годы службы под руководством Сулеймана вся троица выработала умеренность и терпимость, не уступавшие их талантам.
Руководить такими людьми было нелегко. В море своевольный Драгут подчинялся приказам Порты только тогда, когда они соответствовали его устремлениям. Этот заклятый враг европейских королевских дворов принялся совершать рейды на судоходные линии венецианцев и из-за этого стал конфликтовать с Рустамом, который не хотел, чтобы Венеции наносился ущерб. Но когда объединенные силы турецкого флота вырвали у рыцарей африканский порт Триполи и Рустам наградил за это Синана Раиса феодальным поместьем, взбешенный Драгут водрузил свой красно-белый флаг и отправился на запад за собственными призами. За ним последовало большинство боевых кораблей османского флота.