— То бишь тебя.
— Вот именно. Но мне удалось встряхнуть Сэла, пока он был еще жив. Он и разузнал, что все это дерьмо организовал другой полицейский.
— Зачем?
— Да по той же причине, по которой стали подозревать меня. Тот, другой, был должен Бенни кругленькую сумму, вот и решил, что это идеальный выход из положения.
— Особенно учитывая, что потом все можно было свалить на тебя.
— И это еще не самое страшное.
— Куда страшнее-то?
— В довершение всех дел оказалось, что все это устроил некто Сэм Килиан, а он был моим напарником.
— Вот черт.
— Я ушел со службы, и он все это время следил за каждым моим шагом. Он в курсе, что я гонялся за тобой.
Она помолчала, потом спросила:
— Думаешь, он уже мчится сюда?
— Вряд ли. Он-то все еще работает в полиции. Он у нас детектив в «убойном». Человек семейный. Не может он просто так взять и сорваться, отправиться неизвестно куда без всяких объяснений.
— Объясненье и придумать можно. Он явно мастер следы запутывать.
— Я никак не сумею доказать, что Сэм меня подставил, — только если ты согласишься поехать со мной в Чикаго.
— Никогда.
— Можно попробовать заключить с тобой что-то вроде сделки. Окружной прокурор как узнает обо всем этом деле, наведет в полиции тень на плетень, и все. Сэма арестуют, передадут дело в суд, а ты выступишь в качестве свидетеля обвинения. Тебе и иммунитет предоставят как свидетелю.
— Иммунитет против обвинений в умышленных убийствах? Это же нереально.
— Конечно, совсем отмазаться тебе вряд ли удастся. Но и тут можно договориться: чтобы приговор был мягкий или чтобы на поруки отпустили надолго. Может, даже включим тебя в программу Защиты свидетелей.
Как жалко, что на ней темные очки. Сейчас можно было бы по глазам прочесть, что она обо всем этом думает.
— Ну и мечтатель же ты!
— Да ладно, все же логично. Такое дело, такой громкий процесс — да прокуратура ради такого на любую сделку пойдет.
— Не убедил.
— Хорошо. А сама-то ты что намерена делать? Кинуться в логово Вернонов и всех перестрелять к чертовой матери?
— Типа того.
— А что потом?
— Брошу это занятие, выйду на пенсию.
— Хорошенькая перспектива. Просидишь остаток жизни на пляже; каждую секунду будешь озираться, ждать нападения из-за угла — на то, чтобы радоваться жизни, ни секунды не останется.
Лили нахмурилась:
— Все у меня будет нормально. Не стоит переживать.
— А что, если я не могу не переживать? — Эта фраза прозвучала как важное признание.
Оба замолчали. Было слышно только, как горячий воздух со свистом врывается в автомобиль через открытые окна. Наконец паузу оборвала Лили: