В том же году, когда это случилось, я переехала в Нью-Йорк, чтобы учиться в Институте Моды; компания Мартина вынудила его уйти в отставку, и они охотно переехали в Неаполь во Флориде, где он получил место в проектной фирме. Сейчас, в свои восемьдесят с лишним лет, он уже полностью ушел на пенсию и приобрел качество, которое Кэтлин называет «забывчивостью», а я опасаюсь, что это первая стадия болезни Альцгеймера.
У нас с Алексом была тихая свадьба в капелле Девы Марии Собора Святого Патрика. Из гостей были Джек, Ричард Аккерман, пожилой адвокат, старший партнер юридической фирмы Алекса, и Джоан Донлан, моя самая близкая подруга и правая рука, когда я занималась дизайнерским бизнесом.
Вскоре после этого Алекс, Джек и я на пару дней прилетели в Неаполь — навестить Мартина и Кэтлин. Слава богу, что мы решили остановиться в отеле, потому что Мартин, мягко говоря, частенько бывал рассеян. Как-то раз, когда мы засиделись за обедом в патио, он назвал меня «Лизой». К счастью, Алекс не услышал этого, так как отправился на пляж искупаться, чего нельзя сказать о Джеке. Это так сильно озадачило его и врезалось ему в память, что время от времени он все еще спрашивает меня:
— Почему дедушка назвал тебя Лизой, мам?
Однажды дома в Нью-Йорке Алекс был в комнате, когда Джек задал этот вопрос. Но он объяснил Джеку, что пожилые люди иногда забывают и путают имена, а также напомнил:
— Ты помнишь, как дедушка пару раз назвал меня «Ларри»? Он просто перепутал меня с твоим папой.
После моей вспышки по поводу клички пони я вошла в дом вслед за Джеком. Он уже подбежал к Алексу, сел ему на колени и начал рассказывать со слезами о том, что мамочка его пугает.
— Иногда она тоже меня пугает, Джек, — сказал Алекс.
Я знаю, что он говорил это в шутку, но главная истина была неоспорима. Мои обморочные приступы, мои крики и состояние шока, в котором я находилась после того, как обнаружила тело Джорджет, — все это пугало его. И лицо Алекса действительно выражало страх: он явно думал о том, что у меня какое-то расстройство.
Сначала Алекс выслушал рассказ Джека о том, как я накричала на него, запрещая называть пони именем «Лиззи», а потом попытался объяснить:
— Знаешь, Джек, давным-давно в этом доме жила одна маленькая девочка по имени Лиззи, и она делала очень плохие вещи. Никто не любил ее, и ее заставили уйти. И мы вспоминаем об этой плохой девочке, когда слышим это имя.
— Что ты ненавидишь больше всего? — спросил Алекс Джека.
— Когда доктор делает мне прививку.
— Тогда представь себе: когда мы слышим имя «Лиззи», оно напоминает нам с мамочкой об этой плохой девочке. Ты хотел бы называть лошадку «Прививкой»?