Он понимал, что им нужно узнать адрес и место стоянки машины. Чем они располагали сейчас? Да вообще ничем. Но факта, что подозреваемый убегал от полиции, вполне достаточно. Это давало уверенность в его причастности к чему бы то ни было. Теперь они захотят найти его жилище и машину. Такого Гладден допустить не мог! Ни при каких обстоятельствах.
— Насчет защитника мы поговорим, — сказала Делпи. — Однако я бы предпочла дать тебе шанс. Проясни все сам и, возможно, выйдешь отсюда, не потратив денег на услуги профессионального адвоката.
Открыв сумку, она вытащила камеру и кулек конфет из «Старбакса», тех самых, что так нравились детям.
— Что это такое? — спросила Делпи.
— По-моему, все очевидно.
Она взвесила камеру на руке, посмотрев на нее так, словно прежде никогда такой не видела.
— Когда это используют?
— При съемке.
— Обычно ты снимаешь детей?
— Мне хотелось бы встретиться с адвокатом.
— А конфеты для чего? Зачем они тебе? Чтобы «снимать» детей?
— Мне бы очень хотелось поговорить с адвокатом.
— Я поимею твоего адвоката, — откликнулся Суитцер. — А тебя, Брисбен, мы уже поимели. Цинично поимели. За то, что ты фотографировал детей в душевых. Маленьких голеньких детишек вместе с мамками. Не хер меня дразнить, урод!
Гладден прокашлялся и безо всякого выражения посмотрел на Делпи.
— Об этом мне ничего не известно. Однако есть вопрос. Хотелось бы знать, где доказательства преступления, в котором меня обвиняют? Вам оно известно? Я еще не сказал, фотографировал или нет. Но даже если так, то я совершенно не представлял, что теперь фотосъемка на пляже считается противозаконной.
Гладден потупил голову, словно бы в смущении. Делпи, в свою очередь, покачала головой, как бы демонстрируя отвращение.
— Детектив Делпи, могу вас заверить, имеется достаточное количество законных прецедентов, утверждающих следующее: публичная демонстрация приемлемой наготы, в данном случае ребенка, раздетого на пляже собственной матерью, не может рассматриваться как стремление к удовлетворению похоти. Очевидно, если сделавший подобные снимки фотограф считается преступником, то одновременно следует привлечь к ответственности мать как пособницу, создавшую саму возможность преступления. Вероятно, вам это известно. Уверен, последние полтора часа вы провели в контакте с городской прокуратурой.
Суитцер приблизил лицо к нему, склонившись над самым столом. Гладден почувствовал запах табака и чипсов из жареной картошки. Интересно, полицейский поел чипсов нарочно, чтобы действовать ему на нервы во время допроса?
— Слушай сюда, извращенец, мы уже знаем, кто ты и зачем приехал. Раньше я расследовал грабежи и убийства, но ты и тебе подобные... на этой планете вы представляете низшую форму жизни. Точнее, опущенную. Не хочешь говорить? Ладно, не заплачем. Вот что мы сделаем: устроим тебя на ночлег в Бискалуц и поместим в общую камеру. Мне хорошо известны некоторые обитатели. Думаю, стоит замолвить за тебя словечко. Знаешь, что они делают с педофилами?