Обедала она вместе с Куинборо, которые вновь повторили ей свое приглашение. После кофе она тут же распрощалась с ними и в последний раз вернулась к себе в номер, чтобы переодеться в дорожный костюм: неброский, из серой ткани. На голову она надела небольшую шапочку с непроницаемой вуалеткой. С пристрастием осмотрев себя в зеркале, она пришла к выводу, что вполне может сойти за горничную, сопровождающую господ на отдыхе. Но главное состояло в том, что под вуалеткой невозможно было различить черты лица.
Она в последний раз проверила исправность миниатюрного револьвера, привезенного из Парижа, спрятав его затем в своем кармане. Ее движения оставались неторопливыми, даже спокойными, она ощущала в своем сердце холодок самообладания, столь необходимый для успеха задуманного дела. Наконец она вызвала автомобиль и покинула отель, провожаемая низкими поклонами прислуги, перед которой в полной мере продемонстрировала щедрость.
Прибыв на вокзал, она сдала чемоданы в багаж, затем взяла закрытый фиакр, распорядилась, чтобы еще одно такси следовало за ней, и добралась до порта, где, не вылезая из экипажа, наблюдала за погрузкой судна. Затем велела извозчику отвезти ее на рынок цветов, невероятно преобразившийся всего за одну ночь. Здесь вновь буйствовали запахи и краски всевозможных цветов, привезенных из внутренних районов Прованса.
Она заплатила извозчику, отпустила фиакр и отправилась бродить среди прилавков, ломившихся от изобилия роз, тюльпанов, мимоз, рассеянно прислушиваясь к нестройному хору продавцов, соблазнявших ее своим товаром. В принципе, здесь, на рынке, она ничего не искала. Ей важно было добраться сюда лишь для того, чтобы извозчик, если его спросят, мог сказать, где он высадил свою пассажирку. Затем, как бы прогуливаясь, отправилась бродить по улицам старого города. Ей хотелось при свете дня посмотреть на дом, в котором Этьен будет ожидать ее сегодня вечером... Идти оказалось непросто. Улицы были здесь вымощены плохо обтесанным камнем, повсюду лестницы, так что в туфельках на тонких каблуках ходьба превращалась иной раз в муку. И несмотря на это, Орхидея шла быстро и не останавливаясь, ощущая во всем теле резвость молодой козочки. Улица все сужалась, напоминая собой горный каньон с высящимися по двум сторонам совершенно обезлюдевшими запертыми домами с закрытыми ставнями. Сегодня весь город собрался у моря, наслаждаясь последними часами карнавала. Единственными нарушителями тишины были кошки, да еще хлопавшее на ветру белье на протянутых между домами веревках. И вот наконец она у цели. Она вышла на угол улицы, где напротив часовни красовался давно не реставрированный особняк. Стены его, покрытые поблекшей розовой краской, кое-где хранили на себе следы фресок. Полуразвалившиеся кариатиды поддерживали чугунный балкон над узкой входной дверью.