– Скоро придет день когда мы прогоним их с нашего побережья, это точно! Когда наступят лучшие времена, придется заняться ими. А пока поднимем бокалы за здоровье наших моряков в прошлом, настоящем и будущем! Вернувшись в Тринадцать Ветров, Гийом нашел на своем рабочем столе письмо от Жозефа Энгуля… Вот уже несколько месяцев, как он его не видел. Не выдержав долго в Шербурге, где жизнь показалась ему слишком пресной, после того как он жил в Париже, бурлящем сейчас, как колдовское зелье в котле у злой ведьмы, адвокат – кстати, обладающий замечательным свойством не уметь волноваться о завтрашнем дне, – всегда повиновался зову сердца, не слишком заботясь о презренных будничных делах. Любовь – безнадежная, увы! – которую он питал к мадам де Бугенвиль, заставила его посвятить себя защите благополучия молодой женщины, которая, как он прекрасно знал, очень привязана к своему мужу. Флора совершенно никуда не отлучалась из своего замка в Суисн, находившегося в отдалении от всей революционной суеты, и вела там жизнь спокойную, мирную, со своими детьми и мужем, под охраной двух швейцарцев, выпрошенных у короля, и садовников. Впрочем, ее супруг проводил много времени в Париже, откуда он часто отправлялся в Тюильри. Наступившие времена, когда королевская семья была умышленно разобщена, удручали его, и, чтобы отвлечь короля от грустных мыслей он приходил к нему побеседовать о географии, что тот очень любил, так как имел возможность при этом оценить великодушное сердце и обширные научные познания навигатора. Обосновался в гостинице Уайт на улице Пти-Пэр в Париже, где оказалось довольно большое количество англичан и американцев, приехавших созерцать революцию в качестве зрителей, и где Бугенвиль имел много друзей и поэтому часто наведывался. Энгуль следил за мужем своей возлюбленной и время от времени галопом мчался в Суисн,чтобы дать ей отчет о происходящем и утешить ее, – и в награду за это он получал нежный взгляд прекрасных глаз, полный признательности и искреннего расположения, о котором он и мечтал. Разумеется, иногда его приглашали и на ужин… Все ценили его дружбу, а дети – обожали.
Тремэну трудно было понять такой образ жизни, но он исходил из принципа: если его друг счастлив, значит, так и надо, значит, все к лучшему. Адвокат замечательно владел эпистолярным жанром, его письма доносили в Тринадцать Ветров немного парижского воздуха, и это было весьма полезно, чтобы быть в курсе происходящих там событий. Даже Агнес соизволила улыбнуться, читая рассказанный им анекдот, или достоверные слухи, или описание последней моды, или комментарии к популярной пьесе.