«Ишь ты!» — подумал Дмитрий Алексеевич, нанизывая на вилку несколько кружков картошки. Прервав чтение, он подал Сьянову папку с проектом и стал рассказывать ему историю о чертеже, сделанном на цементной боковине крыльца.
«Дорогой Дмитрий Алексеевич, — косясь на письмо, прочитал он последние строчки. — Теперь, когда вы победили, я многое пересмотрела и поняла. Я глубоко уважаю Вас, я ни у кого не встречала еще такой стойкости и такого удивительного терпения, как у Вас…»
«Ну, ну, даже с большой буквы писать стала!» — улыбнулся Дмитрий Алексеевич.
«…я прошу Вас, не поминайте меня лихом. Я так наказана за свое легкомыслие. С меня хватит и того, что есть. Между прочим, я встретила Галицкого. Он интересуется Вами, ходил к Сьяновым. Желаю Вам полного счастья. Н.Дроздова».
— Так вот, — продолжал Дмитрий Алексеевич, складывая письмо. — Это случилось в последний день. Я забыл свой проект в загородке у этого Урюпина. Прихожу…
И он рассказал об этом последнем свидании с Урюпиным.
Утром по старой привычке Дмитрий Алексеевич, засучив рукава своей красноармейской нижней рубахи, колол у сарайчика дрова. Ставя поленья и так и этак, крепко ударяя по ним колуном, он думал о том, что ждет его в Москве. Дмитрий Алексеевич колол дрова мелко, чтобы удобнее было разжигать уголь. Час или два прошло — он не заметил. Но он вдруг почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину. Он обернулся. На улице, у столбиков, опутанных колючей проволокой, стояла Валентина Павловна в своем серо-голубом пальто с воротником из фиолетового песца.
Бросив колун в кучу дров, разгоряченный, Дмитрий Алексеевич вышел к ней.
— Это правда? — спросила она, поднимая на него беспечные глаза.
И Дмитрий Алексеевич сделал такие же беспечные глаза и спросил:
— Что «правда»?
Хотя он-то знал, о чем спрашивала Валентина Павловна и что хотела сказать.
— Вы завтра уезжаете? Верно?
— Еду.
Она начала краснеть. Отвернулась. Опять посмотрела на него. Повернулась, как девочка, на одной ноге.
— В Москву? — сказала наконец. — Вот хорошо как!
— Плохо ли! Мы наступаем!
— Вы когда едете?
— Утром.
— Вы не замерзли в одной рубашке?.. А знаете — мы больше не увидимся…
Дмитрий Алексеевич ничего не сказал. Помолчал, потом вспомнил что-то и радостно сообщил:
— А ведь проект готов! Я вам говорил? Пять экземпляров, все как полагается. Едем отстаивать.
— Какие вы все мужчины односторонние, — сказала Валентина Павловна. Вы все какие-то гм… немузыкальные…
Они опять замолчали. В морозном воздухе между ними медленно проплыла снежинка. Валентина Павловна проводила ее беспечным взглядом.