— Да, да! — он вскочил с койки, услышав легкий стук в дверь, и бросился открывать окно, чтобы вытянуло дым.
— Это я, — сказала она, входя, как врач к больному — серьезная и официально-приветливая. Быстро огляделась, поставила на стол флакончик из-под духов — с эфиром. Жестом пригласила приступить к делу.
— Вот они, — сказал Федор Иванович, ставя на стол химический стакан с мушками. — По-моему, и так уже видно, что монах прав.
— «Видно» — это еще не доказательство. Вот когда мы подсчитаем... Я уже десятки раз считала и каждый раз... Всегда подхожу к этому подсчету, как к чуду. Это «один к трем» — всегда руки дрожат!
— У меня тоже что-то вот тут... — Федор Иванович показал туда, где у него была ямка между шеей и грудью. — Я-то никогда еще не считал. Скажу вам, что вообще я впервые буду держать в руках... видимо, настоящие объективные данные.
— Видимо? — спросила она, поведя на него повеселевшими глазами. — Хотя да, вы ведь не верите, вам надо знать. Мы их сейчас усыпим, — она наклонила флакон над ватой в горловине стакана. Пряно запахло эфиром. — Капнем им сейчас... Есть у вас чистая бумага? Подстелите скорее вот сюда. Вот так...
И, вынув из стакана вату, она вытряхнула на белый лист мгновенно уснувших мушек, похожих на горсточку проса.
— Вы проводите эксперимент — вы и считайте.
Федор Иванович начал передвигать мушек кончиком карандаша, отделяя крылатых от бескрылых.
— Сорок восемь, сорок девять, — шептал он, шевеля бровью и сопя.
— Побыстрее, а то начнут просыпаться!
— Девяносто две, девяносто три... Крылатых девяносто восемь!
— Запишите — и крылатых обратно в стакан. Вату сразу на место. Считайте бескрылых! Бескрылых оказалось тридцать четыре.
— Всего сто тридцать две, — сказала Елена Владимировна. Теперь пишите. Умеете пропорции составлять? Сто тридцать два относится к тридцати четырем, — тихонько загудела она, почти касаясь щекой его уха, — как четыре к иксу.
— Да, да... — кивал Федор Иванович. — Да. Икс получается — один и три сотых.
Высчитали и долю крылатых мушек — получилось две целых и девяносто семь сотых.
— Ну вот. Теперь вы своими руками сделали «один к трем». — Елена Владимировна откинулась и посмотрела на него прямо — в упор, через большие очки. — Три сотых — это можно не считать. У крылатых могли погибнуть два яичка...
— Да, понимаю, Елена Владимировна, понимаю, ваш взгляд, — сказал он, краснея. — Спасибо. Больше ничего не могу сказать...
Тут захлопала крышка чайника. Федор Иванович выдернул шнур из розетки. Помолчав, побарабанив пальцами по столу, он сказал:
— Я собирался пить чай. Не разделите со мной?