Глава четвертая
Фальшивая нота
Он жил на расстоянии мушкетного выстрела от Биржи, по улице Фейдо, в доме, уже обреченном на снос, но пока что основательно укрепленном подпорками из брусьев. Из окон шестого этажа, где у Леменье находились музыкальный салон, редакция его листка и личные апартаменты, он мог созерцать финансовый Храм с Колоннами, где обычно подвизался. На северо-западе вид театра "Опера-Комик" обязан был в должном направлении вдохновлять его клиентов. Я знал и место и персонаж. Однажды я уже заходил сюда, чтобы его припугнуть. Вполне успешно. Я надеялся, что сегодня мне снова улыбнется удача. Только что пробило восемь. У подножия своей постели он будет податливее. В этот относительно ранний час, на мирной и тихой улице, здание выглядело заброшенным. До редакции "Благовещения" тянулись одни лишь конторы сомнительных торговых фирм, и на широкой лестнице со скрипучими и истертыми ступеньками мне никто не встретился, за исключением двух уборщиц. На шестом царила абсолютная тишина. Сюда не доносился шум улиц Ришелье и святого Марка, которые никак не назвать пустынными. Миновав дверь с дощечкой, на которой можно было прочесть "Благовещение, периодическое издание финансовых вестей", я позвонил в ту, что находилась на противоположном конце лестничной площадки, вела в личные покои издателя-висельника, и на которой не было никаких дощечек. Я позвонил и ждал. На лестнице одна из уборщиц затеяла шумную суматоху с металлическим ведром. Позвонил снова. По-прежнему ничего. Я почувствовал, что о мою ногу тихо трутся. Опустив взгляд, увидел уличного кота, полосатого обладателя единственного глаза, из тех котов, что ведут собачью жизнь. Он посмотрел на меня своим единственным глазом и ласково мяукнул. Я показал ему на дверь, перед которой топтался:
– Он что, ушел в город разучивать гаммы?
Хищник не знал. Он снова мяукнул и стал кружиться по лестничной площадке. Похоже, он пересек рабочее пространство уборщицы. Его лапки оставляли мелкие влажные следы. Я видел, как он приблизился к другой двери и толкнул ее мордочкой. Она бесшумно повернулась на своих петлях, и зверек проскочил в щель. Я проследовал за ним в темный вестибюль, куда выходила еще одна дверь. Фыркнув, кот отпрыгнул, с вздыбившейся шерстью, с прямым, похожим на оживший ерш хвостом. Налетев мне на ноги, он вприпрыжку умчался.
Я проник в помещение. Благодаря пробивающемуся через щели в ставнях дневному свету вполне можно было оглядеться вокруг. Захлопнувшаяся за мной дверь была массивна и хорошо обита, и обивка хотя и поистрепалась, была звуконепроницаемой. Звуковая изоляция кабинета была выполнена из подручных средств, но вполне эффективна. Здесь можно было скрежетать зубами, рыдать и петь, ничто не вырывалось наружу. Как же приходилось там попотеть жертвам Леменье! А теперь, хотя при нынешних обстоятельствах вряд ли следовало желать наступления большой жары, даже она не заставила бы попотеть самого ожиревшего шантажиста. Его скрипка была разбита, и песенка спета до конца.