– Если вам угодно, сударь.
– Отправляйтесь в "Старый Сомюр", – посоветовал господин Габриэль из гостиницы "Масе".
– Хорошо. И вам оставлю стаканчик.
– Вы схватываете на лету, – усмехнулся он.
В "Старом Сомюре", между двумя рюмками, я не узнал ничего нового. Все, что рассказала мне Кло, было равно нулю. У нее с собой, в сумочке, облегченной с досады от всех личных бумаг, даже не имелось фотографии возлюбленного. Но свое детское и преходящее иконоборчество она не довела до крайности и призналась, что сохранила дома несколько случайных снимков и увеличенных фотографий. Вероятно, у изголовья кровати. Пожалуй, фотография больше и не была мне необходима, но все-таки мне бы хотелось глянуть хотя бы на одну. Я внушил девушке достаточно доверия, чтобы она мне не отказала, когда я предложил проводить ее до дома.
Она проживала по улице Сент-Фуа, в другом конце округа, в районе, шумном от нервной одышки двигателей крупных грузовиков, неподалеку от места своей работы – мастерской искусственных цветов. В квартире одной из старых и беспомощных теток ей принадлежала более или менее отдельная комната. Этим объяснялось, почему она не сожительствовала с Виктором Марселленом. Я пожелал, чтобы в конечном счете с такой же легкостью разъяснилось и множество других обстоятельств.
– Вот, – сказала мне Кло, когда наконец мы оказались у нее, раскладывая передо мной целый ряд оттисков различного формата. – Вы заберете с собой одну из них?
– Возьму ту, что вам нравится меньше других. Шмыгая носом, она протянула мне один снимок со слащавым, но вполне четким изображением.
– Думаю, здесь он выглядит крутым парнем. Крутым? Вот еще!
Я положил фотографию в бумажник.
– Посмотрите эту, – с жалкой улыбкой сказала она. – Мы не слишком-то здесь хороши, а? Но я ее сохраняю. На ней мы вместе.
С фотографией, наверное, было связано и какое-то счастливое воспоминание, потому что, извините! Такого рода документы следовало бы сжигать без остатка. Трудно сказать, кто из двух голубков выглядел глупее на этом снимке. Они словно соревновались между собой.
– Снимок сделан исподтишка...
– Заметно.
– ...одним из бродячих фотографов на бульварах. Кем-то из его приятелей.
Я не смог удержаться:
– Странный приятель! Он не мог предупредить, что будет снимать.
– Да вроде это был не друг, а так, просто знакомый.
Она тщательно уложила все фотографии в альбом.
Больше я ничего нового не узнал бы от брюнетки, но мы еще чуточку поболтали. Вновь вспомнила она о надеждах на процветание, высказанных журналистом, и высказала убеждение, что теперь тот ее бросит. Короче говоря, обычные и вполне объяснимые причитания! Сколько я их слышал на своем веку!