Страшный морской монстр издал грозный рев и, раскрыв пасть, устремился прямо на нашу палубу. И тут произошло то, чего не ожидала не только я, но и Рэтти. Мечник ловко запрыгнул на нос чудища и полоснул его промеж глаз. Перламутровые пластинки, служившие покровом для животного, мелкими кусками разлетались по палубе. Мы с Рэтти, прикрывая головы руками, пятились все дальше и дальше от места сражения. Я слышала только, как Сорро произносил странные заклинания, когда колотил напавшего на бригантину монстра мечом. Скорее всего, эти слова заостряли меч разбойника, потому что раны, наносимые морскому чудищу, становились все глубже, и уже кроме чешуек, в нас летели и капли зеленой крови.
Этот то ли крокодил, то ли змей, то ли еще кто, уже потерял желание атаковать наше судно и, воя, извивался в воде, заставляя 'Стрелу' подпрыгивать на высоких волнах, в то время как разбойник, с трудом удерживая равновесие, ждал подходящего момента, чтобы спрыгнуть с носа умирающего зверя обратно на палубу. Я и штурман крепко держались за фальшборт и громко орали. Больше от нас все равно никакой пользы не было. Зато Сорро отлично справлялся с упокоением гиганта. Несмотря на то, что палуба под ногами ходила ходуном, он твердо приземлился на ноги и упруго вскочил, занося фламмер для очередного удара. Какими отточенными, выверенными до каждого шага казались его действия, будто разбойник с самого рождения держал в руках тяжелый меч и тренировался денно и нощно на монстрах, подобных этому.
Вскоре мы с Рэтти перестали кричать, и восхищенно смотрели на то, как ревущее животное, медленно уходит под воду, дабы не связываться с жестоким человеческим защитником. Нескоро это создание снова выйдет на поверхность, чтобы подкрепиться человеческим мясом.
Уставший Сорро резко вложил меч в ножны и, равнодушно пройдя мимо меня, прижал к вспотевшей груди маленькую рыжеволосую путану. Мне все равно, не люблю я ни разбойников, ни пиратов, но почему меня так бесит его отношение к этой девице? Рэтти, наобнимавшись вдоволь, подошла к рулю и сверила курст по прикрепленному к штурвальной стойке компасу. Я же, чтобы не нервировать себя созерцанием откровенных отношений между людьми 'вне-закона' спустилась в каюты и заняла уголок капитана Роджера.
Неужели кто-то думал, что нордэрдская принцесса станет спать на гамаках матросов!? Нет, нет, и еще раз нет - исключительно капитанское место! Кстати, я же являюсь и предводителем всей миссии 'Возвращение Анжелики на родину', если кто забыл.
Пройдя по всем жилым помещениям корабля, я поняла одно: начальник любил себя больше, чем остальных вместе взятых. Когда все его подчиненные спали в двух-трех кубриках на гамаках при полном отсутствии всяческих удобств, Роджер занимал огромнейшую комнату, в которой имелась широкая двуспальная кровать, дубовый шкаф, стальной сейф, где и хранились, как я понимаю, карты островов сокровищ и бортовой журнал. А на большущем дубовом столе хаотично были разбросаны важные документы и письма.