– Ну же, Ватсон, не трусьте! Послушайте еще немного, а потом скажите, нет ли в этих звуках чего-нибудь странного.
Я повиновался, и действительно заметил нечто неожиданное: звук исходил не с лестницы, и не с верхнего этажа, а из старой спальни.
– Клянусь Богом, Холмс, - воскликнул я. - Это вовсе не призрак, а просто какая-то расстроенная бедняжка, и, судя по тому, как она плачет, у нее настоящее горе!
– Именно так, и именно по этой причине я отправился за вами. - Холмс подошел поближе к двери спальни. - Насколько я понимаю, там кто-то есть, и этот кто-то нуждается в нашей помощи - Хэкетт не посвятил меня в подробности, но обронил несколько намеков, которые и привели меня сюда. Я бы и сам вошел, но, как я уже сказал, и как мы давно уже установили на опыте, это вы у нас умеете обращаться со слабым полом, и, если я не ошибаюсь, вам потребуется все ваше умение, иначе женщина просто сбежит.
– Сбежит? Но мы же стоим у нее на пути.
– Может, и так, Ватсон, но по-моему - нет. Я уже провел рекогносцировку - по видимости, даме некуда сбежать, кроме как по лестнице, которая у нас за спиной. Однако, дворцовые легенды, по словам Хэкетта, гласят, что потайная лестница, по которой поднималась и спускалась королева Мария, - та самая, которую муж Марии открыл убийцам Риццио, - до сих пор существует. Все обитатели дворца считали, что после убийства лестницу заложили; но Хэкетт сообщил, что знает по меньшей мере одного старого слугу, который клялся, будто лестница до сих пор проходима, только ее скрывают панели с секретным механизмом. Если эта женщина укрывается здесь и не хочет, чтобы ее обнаружили, она, должно быть, знает про лестницу и может сбежать по ней. Так что, судя по всему, мы не сможем физически воспрепятствовать побегу. Можете ли вы предложить что-либо иное?
– Знаете, Холмс, - ответил я, быть может, резковато, - по временам вы невероятно усложняете самые простые вещи. Пожалуй, будет лучше, если вы подождете здесь - хотя бы первые несколько минут.
– Ага! - воскликнул Холмс, когда я подошел к двери спальни. - Вы, значит, решили положиться исключительно на свое личное обаяние?
– Дорогой мой, - ответил я. - Вы забыли, что я врач…
Я быстро прошел в дверь спальни, боясь не столько «призрака», сколько попасть впросак.
Как только я вошел, рыдания сразу стихли. В комнате царила почти полная тьма, лишь через дыры в занавесях падал скудный свет, и глаза мои не сразу привыкли к сумраку. Но я был уверен, что если откроется или закроется какая-нибудь потайная дверь, я это непременно увижу (а скорее всего, и услышу, ввиду почтенного возраста двери). Я оказался прав: послышались быстрые шаги, а затем - скрип, будто проворачивался древний механизм, и слабое царапанье дерева по дереву.