Эндрью застал Стилмена в конторе. Ему очень хотелось, чтобы тот сразу
же при нем посмотрел больную и решил вопрос о пневмотораксе, который не
давал ему покоя. За папиросой и чашкой кофе он высказал Стилмену свое
желание.
- Ладно, - кивнул тот головой. - Мы с вами сейчас сходим наверх. - И
повел его в комнату Мэри. Она уже лежала в постели, бледная от усталости,
все еще робевшая, и смотрела, как миссис Шарп в глубине комнаты складывала
ее платье. Когда Стилмен подошел к постели, она слегка вздрогнула.
Он тщательно осмотрел ее. Этот спокойный, безмолвный, в высшей степени
добросовестный осмотр был для Эндрью откровением. Стилмен не ублажал
больного. Не принимал внушительного вида. Он держал себя совсем не так, как
обычно держат себя врачи у постели больного.
Он походил на делового человека, занятого разборкой испортившейся
машины. Он хотя и пользовался стетоскопом, но больше всего выстукивал
пальцами, и казалось, эти ровные тонкие пальцы знают правду о состоянии
живых, дышащих, невидимых легочных клеток.
Кончив осмотр, он ничего не сказал Мэри и вызвал Эндрью за дверь.
- Пневмоторакс, - сказал он. - Тут сомнений быть не может. Это легкое
давно следовало вывести из употребления. Я это сразу сделаю. Подите скажите ей.
Он пошел приготовить аппаратуру, а Эндрью воротился в палату и сообщил
Мэри их решение. Он говорил со всей беспечностью, на какую был способен, тем
не менее Мэри заметно встревожилась.
- А это вы мне будете делать? - спросила она с беспокойством. - Мне бы
хотелось, чтобы вы!
- Да это такие пустяки, Мэри. Вы не почувствуете ни малейшей боли. Я
буду при этом. Буду помогать ему.
И присмотрю, чтобы все было хорошо.
Он сначала хотел предоставить Стилмену проделать одному всю процедуру
пневмоторакса. Но Мэри была так нервна, так трепетно цеплялась за него, и,
кроме того, он чувствовал себя ответственным за ее пребывание здесь.
Поэтому он пошел в операционную и предложил свои услуги Стилмену.
Через десять минут все было подготовлено. Когда Мэри привезли, Эндрью
сделал ей местную анестезию. Потом стал у манометра, а Стилмен ловко ввел
иглу, регулируя в то же время струю стерильного азота, впускаемого в плевру.
Аппарат у Стилмена был замечательный, и сам Стилмен бесспорно мастер своего
дела. Он очень умело действовал канюлей[*], двигая ее вперед, и, устремив
глаза на манометр, ожидал окончательного "скачка", который возвестит о
проколе пристеночной плевры. У него был свой собственный метод
предупреждения эмфиземы.
После первого сильного волнения страх Мэри постепенно рассеялся. Она
все с большим доверием позволяла все проделывать над собой и в конце
улыбнулась Эндрью, совсем уже успокоенная. Когда ее привезли обратно в ее
комнату, она сказала: