Кристин весело выбежала в переднюю к нему навстречу.
Глаза ее сияли от радости.
- Продано! - объявила она. - Продано все целиком. Они тебя ждали, ждали
- только недавно ушли.
Доктор и миссис Лори. Он так взволновался оттого, что ты опоздал на
прием, и сам стал принимать больных, - добавила Кристин со смехом. - Потом я
их накормила ужином. Мы поболтали. Я заметила, что миссис Лори втайне
беспокоится, не случилось ли с тобой несчастье, и тоже начала тревожиться.
Наконец-то ты здесь, милый! Он просил тебя прийти в контору к мистеру
Тернеру в одиннадцать часов, чтобы подписать контракт. И... да, он дал
мистеру Тернеру задаток.
Эндрью прошел за ней в столовую, где со стола уже было убрано. Он,
разумеется, был доволен, что практика продана, но сейчас не ощутил никакой
особенной радости.
- Это отлично, правда, что все так скоро устроилось, - продолжала
Кристин. - Не думаю, чтобы Лори тебя задержал здесь надолго. Я тут, пока
тебя не было, размечталась о том, как хорошо было бы опять поехать ненадолго
в Валь-Андрэ, раньше, чем ты начнешь работать в новом месте! Там так
красиво, помнишь, милый... И мы чудесно провели тогда время. - Она замолчала и
поглядела на него. - Да что это с тобой, Эндрью?
- Ничего, право, - улыбнулся он ей, садясь за стол. - Просто устал
немного. Вероятно, оттого, что не обедал...
- Что! - вскрикнула она в ужасе. - А я была уверена, что ты перед
отъездом пообедаешь в "Бельвью". - Она оглядела стол. - И все убрала и
отпустила миссис Беннет в кино.
- Это пустяки.
- Как так пустяки? Неудивительно, что ты не запрыгал от радости, когда
я тебе сказала о продаже. Ну, посиди минутку, я принесу тебе чего-нибудь
поесть. Чего бы тебе хотелось? Я могу разогреть суп... или хочешь
яичницу-болтунью? Скажи, что тебе приготовить.
Эндрью подумал.
- Пожалуй, яичницу, Крис. Но ты не хлопочи! Ну, хорошо, пускай яичницу
и кусочек сыра.
Она мигом воротилась с подносом, на котором стояла тарелка с яичницей,
стакан сельдерейного сока, хлеб, печенье и закрытая тарелка, на которой
обычно лежал сыр. Поставив поднос на стол, принесла еще бутылку эля из
буфета.
Пока Эндрью ел, она заботливо смотрела на него. Улыбнулась.
- Знаешь, милый, я всегда думала: если бы мы жили на Сифен-роу, в
квартирке из спальни и кухни, мы бы отлично там себя чувствовали. Богатая
жизнь нам не в пользу.
Теперь, когда мне предстоит опять стать женой рабочего человека, я
ужасно счастлива.
Эндрью продолжал трудиться над яичницей. Утолив голод, он чувствовал
себя лучше.
- Знаешь, милый, - продолжала Кристин, сидя в своей любимой позе, -
опершись подбородком на руки, - я столько передумала за последние дни!
Раньше у меня голова не работала, все внутри точно было наглухо заперто.
Но с тех пор как мы вместе, с тех пор как мы опять стали прежними, все
как-то прояснилось у меня в мыслях. Знаешь:
только то, что достается нам тяжело, после борьбы, становится дорого
по-настоящему. А то, что просто падает в руки, не дает удовлетворения.
Помнишь нашу жизнь в Эберло (я сегодня весь день не переставала о ней
думать), когда нам приходилось так трудно? Теперь я предчувствую, что та же
жизнь начнется для нас снова. Для нее мы с тобой и созданы, милый. В этом -
мы! И до чего же я счастлива, что мы