Вести свое дело он поручил фирме "Гоппер и K>o", которую
усиленно рекомендовал ему Денни. На первый взгляд адвокат Томас Гоппер был
невзрачен - низенький, краснолицый, суетливый мужчина в золотых очках.
Вследствие какого-то дефекта кровообращения у него бывали приливы крови,
лицо багровело, и вид его не внушал доверия. Тем не менее Гоппер весьма
решительно проводил свою точку зрения во время подготовки к процессу. Когда
Эндрью в первом порыве мучительного негодования хотел мчаться к сэру Роберту
Эбби, его единственному влиятельному знакомому в Лондоне, Гоппер,
поморщившись, заметил ему, что Эбби - член совета. Так же неодобрительно
суетливый маленький адвокат отверг дикую мысль Эндрью телеграфировать
Стилмену, чтобы он немедленно приехал из Америки. У них имелись все те
свидетельские показания, которые мог бы дать в их пользу Стилмен, а личное
присутствие этого врача без диплома могло бы только раздражить членов
совета. Из тех же соображений не следовало вызывать свидетелем и Морленда,
нынешнего директора "Бельвью".
Мало-помалу Эндрью стало ясно, что юристам дело его представляется в
совершенно ином свете, чем ему самому.
Когда он в беседе с Гоппером доказывал свою невиновность, его гневные
доводы заставили адвоката недовольно наморщить лоб. В конце концов Гоппер
был вынужден сказать:
- Об одном я вас прошу, доктор Мэнсон: не вздумайте на суде в среду
изъясняться в таких выражениях. Уверяю вас, ничто не могло бы более роковым
образом повлиять на исход нашего дела.
Эндрью круто оборвал речь, сжал руки и горящими глазами посмотрел на Гоппера.
- Но я хочу, чтобы они узнали правду. Хочу доказать им, что исцеление
этой девушки - лучшее мое дело за много лет. После того как я столько
времени работал безобразно, кое-как, ради денег, я сделал нечто прекрасное - и
за это, за это они меня хотят судить!
Глаза Гоппера под очками приняли крайне озабоченное выражение. От
раздражения кровь прилила к его лицу.
- Пожалуйста, успокойтесь, доктор Мэнсон. Вы не понимаете всей
серьезности нашего положения. Кстати, должен вам сказать, откровенно:
считаю, что наши шансы на успех в лучшем случае слабы. В тысяча девятьсот
девятом году - Кент, в тысяча девятьсот двенадцатом году - Лауден, в тысяча
девятьсот девятнадцатом году - Фульжер, - все были исключены за
сотрудничество с непрофессионалами.
И на знаменитом процессе Хексема в тысяча девятьсот двадцать первом
году Хексем был осужден за то, что давал общий наркоз при операциях
костоправа Джервиса. Умоляю вас об одном: отвечайте на вопросы "да" или "нет", а там, где
этого недостаточно, - возможно короче. Потому что я вас серьезно
предупреждаю: если вы пуститесь в такие рассуждения, как здесь со мной, мы,
несомненно, проиграем дело, и вас выгонят из сословия. Это так же верно, как
то, что меня зовут Томас Гоппер.