Кроме нас, в доме жила семья Шаклиных: тетя Лена, ее брат-инвалид Вячеслав Васильевич, ее сыновья Павлик и Володя. Павлик был старше меня на три года, а Володя – совсем большой. Чуть поменьше моего старшего брата Сергея, который родился в 26-м.
Стены внутри дома были дощатые, тонкие, все слышно, что делается у соседей. Впрочем, особых тайн друг от друга и не было…
Говорили, что когда-то дом принадлежал Шаклиным, но потом его отняли и он стал “жактовским” (от слова ЖАКТ – что-то вроде нынешнего ЖКО; заведовала ЖАКТом, кстати, женщина по фамилии Устюжанина, фигура всему кварталу весьма известная).
…Надо же, сколько я сегодня написал! Почти восемь страниц в большой амбарной книге (не считая вставленного отрывка из повести)! На сегодня, наверно, хватит.
21.03. 97 (вечер).
Сейчас прочитал в “Известиях”, что комета, которую мы наблюдаем в эти дни, называется кометой Хейла-Боппа. Это самая яркая комета ХХ века. Сегодня она подойдет к Земле на минимальное расстояние – 200 миллионов километров (слишком много, даже с учетом инфляции). Впрочем, все равно ее сейчас не видать, небо затянуто. В следующий раз эта “Хейла” подъедет к нам только через 2379 лет. Едва ли дотяну до той поры…
23.03. 97
Стихи “Начинается Земля, как известно, от Кремля” были знакомы мне еще с младенчества. Я эту версию принимал без возражений, как официальную. Но в глубине души знал, что Земля начинается от нашего двора между двумя домами № 59 на тюменской улице Герцена. И от нашего квартала.
Квартала давно уже нет, но я его помню, будто уехал оттуда лишь сегодня утром.
Начинался наш квартал (в моем представлении) с двухэтажного дома на углу улицы Дзержинского.
Это название улица получила уже на моей детской памяти, во время войны. А до того была Садовой.
Долгое время я был уверен, что фамилия “Дзержинский” пишется без буквы “з” – “Держинский”.
Старший брат объяснил мне, что улицу переименовали в честь революционера-героя, который был знаменит тем, что ловил врагов Советской власти и шпионов.
– А! Значит, поэтому такая фамилия! – радостно догадался я. – Он, когда ловил, кричал : “Держи его!”
Мама, которая оказалась рядом, строго велела мне никогда больше не говорить таких глупостей. А брат Сережа (он был совсем большой, старше меня на двенадцать лет), захихикал.
От улицы Держинского (виноват, Дзержинского) квартал тянулся до Первомайской. Потом, уже взрослым, я измерил это расстояние шагами. Их оказалось сто сорок два. Значит, около ста метров.
После двухэтажного дома стоял наш, флигель. Обитый досками, покрытый облупленной желто-табачной краской. На улицу смотрели три окна со ставнями. Карнизы – без узоров, простенькие. На треугольном фронтоне крыши – слуховое чердачное оконце в виде полумесяца “спинкой” вверх.