– Вы чего такие… похоронные?;
Андрюша и Олик рассказали ему про все события. Пека опечалился, он, как и все, любил Потапа. Погоревал и вдруг предложил:
– Знаете что? Надо ему памятник сделать.
Эта идея всем пришлась по душе.
– Только не здесь, чтобы Пим-Копытыч ничего не узнал, – распорядился Матвей,
Место для памятника выбрали на берегу Петуховки, примерно в километре от злополучного камня с проколотым сердцем. Здесь из берегового откоса торчал угол старого кирпичного фундамента. Кирпичи расчистили и на них зубилом выбили силуэт усатого и хвостатого котёнка. И надпись: ПОТАП.
Варя сплела венок из мелких ромашек и повесила на воткнутую между кирпичей щепку.
Итак, транслятор был налажен. Оставалось дождаться старта. Но он, по утверждению Маркони, мог состояться не раньше десятого августа.
Антошка жил как все. Разве что на ночь иногда превращался в Капа. Но делал это он всё реже. Чаще ночевал у друзей или у Егора Николаевича. Все в округе уже знали, что этот резвый быстроглазый мальчишка – племянник профессора Телеги, приехавший на каникулы.
И бежали ребячьи летние дни. И ночи. Про ночи сказать надо отдельно. Особенно про те, когда Антошка оставался у Сени.
Первый раз это случилось после того бурного дня, когда Антошка и профессор вернулись из поездки и когда скандально провалился со своими рэкетирскими планами Пека, а Потап улетел в космос. Родители не удивились, что Сеня привёл приятеля. Дело обыкновенное: летом мальчишки то и дело ночевали друг у друга, чтобы допоздна поболтать о всякой всячине, а то и подурачиться, кидая друг в друга подушками.
В распоряжении Сени была застеклённая веранда с двумя раскладными дачными койками. Так что болтайте, друзья, на здоровье хоть всю ночь, никому не мешаете.
Но сначала, конечно, Антошка вдоволь наигрался с Никитой. Того еле утащили спать. Потом ещё пили чай с маминым печеньем, смотрели по второй программе третью серию “Мушкетёров” и улеглись только к полуночи.
Сдвинули раскладушки.
В жидком сумраке летней ночи темнели за стеклами кусты сирени. Постукивал вдали поезд. Где-то тренькала гитара.
Антошка откинул одеяло, лёг на живот, положил подбородок на согнутые локти. Сеня тоже. Помолчали. И Сеня вдруг заново поразился тому, что происходит. Что удивительнее всех его фантастических выдумок. Ведь на самом деле он лежал рядом с жителем планеты, которая, по словам Маркони, в ста четырнадцати парсеках от Земли!
Днём-то почти забывалось, что Антошка не здешний, не земной. Потому что был он совершенно обыкновенный мальчишка.