Все так. Но почему-то Гер даже не удивился, когда вот эта самая мысль не задержалась в сознании, но лишь проскользнула, ни за что не зацепилась, ни с чем не прореагировала – и с той же скоростью исчезла. Как будто ее и не было вовсе.
Значит – что же? Неверной была мысль, раз уж его нутро ее не приняло? Скорее всего, так. Ну а что же тогда делать?
И, словно только этого вопроса и дожидаясь, тут же появилось другое соображение, настолько естественное, что показалось удивительным: да почему оно только сейчас возникло, а не вчера, не месяц, не три года назад? Такое простое и, как бы сказать, всеобъемлющее вроде бы…
Жениться на ней, вот что нужно. И все. И рвущаяся связь вдруг превратится в нерушимую. Железную. Самую сильную.
«Чего ж ты раньше не подумал? – упрекнул Гер самого себя. – Свободу свою мужскую берег? А она только затем и нужна была тебе, свобода, чтобы к Вирге приходить, видеть ее, слышать и обонять, а потом – раздевать, укладывать в постель и владеть, владеть ею, забывая самого себя… Но этого как раз никто у тебя не отнимет – наоборот… Может, ты из-за того медлил, что сама она как бы на такое дело не намекала, наоборот, делала вид, что ее нынешнее положение устраивает, а семья ей вовсе ни к чему? Ну, может, и поэтому, поскольку это и с твоими собственными мыслями совпадало. Но ведь это все игра, не более, просто из боязни, что, заговорив о семье, тебя оттолкнет, и ты ее бросишь. А этого, значит, она боится. Да и чего удивительного – в нашем мире таким, как она, без защиты долго не прожить. Но если я сам ей предложу и о дальнейших возможностях сделаю намек-другой – скажем, вместо этого ее домика создать настоящую гостиницу, раз уж у нее к таким делам способности, а средства я вложу, – да конечно же, она от счастья места себе не найдет! Да, именно так и надо сделать – и обоим будет только лучше… Где же ты была до этих минут, идея? Но ничего – лучше поздно, чем никогда…»
Вот так размышляя, Гер уже не шел, а почти бежал, не только сохраняя в себе, но и все усиливая возникшее настроение; при этом как-то не прорезалась и еще одна, закономерная вроде мы мысль: так ты что же, любишь ее, выходит? Не прорезалась, потому что любовь в представлении Гера была понятием неопределенным, каким люди оперируют в юном возрасте, когда вообще все представления о жизни весьма туманны и беспредметны. Любовь – это на экранах, а в жизни все проще и надежнее. Семья, союз, дело. Остальное все – только воображение.
Он замедлил бег лишь перед самой ее калиткой. Тут уже профессиональный навык сработал: остановиться, оценить обстановку, да и дыхание утихомирить, не врываться же к Вирге в таких вот растрепанных чувствах. Войти надо, как всегда – спокойным, твердым, чтобы сразу в душе ее возникло ощущение: вот и вернулся защитник, очень нужный человек…