Что сейчас остается ей? Тихо, спокойно уйти, не так ли?
Как интересно! А деньги? Пока ей заплатили только половину, остальные, как и договаривались, прибыв на место. Ну, прибыли. Так что…
Она решительными шагами приблизилась к ним. Ничего не боясь: полицейский поблизости, они поэтому ничего себе не позволят.
– Ну, господа, рассчитаемся. Вы мне должны еще…
И смолкла. Словно горло перехватило.
Потому что на нее смотрели сейчас другие глаза – но тем взглядом. Совсем другой человек. Но…
А он заговорил; и это был другой голос – но та же музыка.
– Малыш…
О Господи! Бред? Или что? Но ведь он действительно сказал: «Малыш»…
А он и не только сказал. Но и взял за руку.
Непонятно. Неестественно. Как угодно «не». Но это – он. И дрожь по телу от его прикосновения.
– Ты??? – Только на это и хватает сил.
– Малыш, не удивляйся, все нормально, я потом объясню. Спасибо, что привела их, – молодец, что пришла сама. Да они все заплатят, не волнуйся. А сейчас дело обстоит так: сколько комнат у тебя свободно? Ты ведь искала постояльцев?
– Три… – ответила она машинально.
– Вот мы их и займем. Снимем. Идет?
– Вас шестеро – будет слишком тесно… И, кстати, я беру не за комнату, а с каждого… Потому что свет, вода, прочее…
«Господи, – ужаснулась она, – сама не знаю, что болтаю…»
– Это нас не пугает. Заплатим, сколько скажешь. Согласна?
– Но почему… Вы же из ХП? Другой полиции, храмовой? Значит…
Тут все шестеро негромко засмеялись, а Гер – нет, он не Гер, конечно, но другого имени его она не знала, – сказал:
– Да нет, мы не из ХП. Мы сами по себе. Не бойся: мы хорошие люди.
Но это она и сама ощутила. Вздохнула – и с удивлением почувствовала, что не только они улыбаются, но и она сама – радостно, открыто, рот до ушей. Да она сто лет так не улыбалась! А может, и двести…
– Согласна, – сказала она. И на всякий случай мысленно успокоила себя: да, в конце концов, ничего странного, ей сегодня надо было сдать три комнаты – вот она их и сдала, и выгодно…
Но на деле хотя и не знала еще, но всею собой чувствовала: что-то произошло, непонятное, необъяснимое, но, кажется, хорошее. Очень. А может быть, даже – счастливое? Она всегда избегала этого слова – не только вслух произносить, но и мысленно, про себя. А тут оно вдруг выскочило само, своевольно. Словно бы заявляя: «Не надо меня бояться, слышишь – не надо меня бояться!»